Сирия, Украина и Brexit, безусловно, топовые темы саммита G20 в китайском Ханчжоу. Но есть еще одна тема, которая могла бы посоревноваться с вышеперечисленными, если не по размеру аудитории, то по важности для мировой экономики. На первый взгляд звучит скучно — избыточные металлургические мощности в мире. Ну и что? Но вот целый президент США Барак Обама обращается к лидерам «большой двадцатки» с просьбой найти решение и вывести из эксплуатации лишние заводы, поскольку те оказывают негативное влияние на рынок труда и экологию.
Как и проблема глобального потепления, эта тоже требует коллективного решения. В первую очередь это касается Китая, где выплавляется каждая вторая тонна стали в мире. КНР, который еще несколько лет назад демонстрировал двузначные цифры роста ВВП, активно наращивал производство главного конструкционного материала современности — стали. Когда темпы роста упали до однозначных, всю массу невостребованной внутри страны продукции Пекин выбросил на смежные рынки, донельзя исказив мировую торговлю сталью. Цены на сталь и руду резко пошли вниз, заводы сбавили обороты и недозагружены. И конца этому тренду пока не видно.
В аутсайдерах
По расчетам экономистов в мире — порядка 700 млн тонн «лишней» стали. Это почти в 30 раз больше, чем весь объем металла, который производит Украина. В этом году, по расчетам экспертов, отечественные предприятия выплавят 25 млн тонн. Тридцать раз нашу страну могли бы вычеркнуть с мировой карты металлопроизводителей, и мир бы этого даже не заметил. Наоборот — спрос и предложение бы уравновесились, цены стабилизировались. А пока этого не произошло, можно только представить, каков сейчас уровень конкуренции на этом рынке, где новые контракты — на вес золота.
Когда Обама говорит о необходимости сократить выплавку стали, возникает вопрос: какие мощности пойдут под нож? Если под угрозой даже новенькие китайские заводы, то, что говорить об украинских домнах и мартенах родом из СССР?
Считалось, что устойчивость украинской металлургии придает ее вертикальная интеграция. У нас и руда, и уголь и сталеплавильные мощности. Дешевеет прокат — продаем чугун, падают цены на заготовку — экспортируем руду. Это придает нам гибкость и помогает выжить даже в условиях допотопного оборудования. Но вот уголь оказался на неподконтрольных территориях ДНР и ЛНР, а цены и на сталь и на руду синхронно падают. Происходящее на этом рынке очень напоминает нефтяной шок последних лет: производство нефти растет, спрос упал, а за ним и цены.
Большинство украинских заводов уже находятся за гранью рентабельности и способны выжить только в рамках крупного холдинга. Расплачиваться по взятым ранее долгам крупнейшему металлургическому холдингу страны «Метинвест» все сложнее. Реструктуризировать долги бизнесу, чье место прописки — воюющая Украина — почти невозможно.
Впрочем, в нынешней Украине до проблем «непатриотического» бизнеса Рината Ахметова большинству дела нет. Хрен с ним — домны и мартены только небо коптят, другое дело — зерно, ячмень и пшеница. Да, еще IT-сектор всуе поминают — вот, мол, главный драйверы роста обновленной украинской экономики.
Да что там — к черту всю промышленность, на пороге новая эра — чистой энергии, услуг и человеческих знаний. Все эти умозрительные сущности сейчас доминируют в украинском обществе, которое все больше отрывается от реальности. Но эта реальность остро чувствуется в городах на востоке страны.
Металлургия — основа существования прифронтовых Мариуполя и Запорожья. Крах металлургических гигантов — это тысячи личных трагедий, коллапс городской экономики и взрывной рост социальной напряженности. В том же Запорожье переименовали сотни улиц, демонтировали самый большой в Украине памятник Ленину, оставив на месте вождя зияющую пустоту, но главное декоммунизационное действо еще впереди.
Новый кран
В Запорожье едет уникальный гигантский кран. Из Нидерландов в Одессу доставлен кран грузоподъемностью 1500 тонн, сейчас он по Днепру сплавляется в столицу индустриализации 30-х годов XX века. Кран будет монтировать тяжелые конструкции новой доменной печи «Запорожстали». Такой же кран используется для монтажа самого большого в мире колеса обозрения Dubai Eye, — хвастается на своей странице в Facebook генеральный директор металлургического гиганта Ростислав Шурма.
Но масштабная стройка в Запорожье — не столько плановое мероприятие модернизации, сколько отчаянная борьба за выживание металлургического гиганта родом из СССР. Шурма и его команда молодых образованных белых воротничков, пришедших на смену красным директорам, отчаянно бьются за выживание завода, который некогда служил образцом инженерной мысли и рационализаторского подхода. Помните, как герой Саши Рыбникова из «Весны на Заречной улице» всю ночь корпел над одним из таких рацпредложений, отгоняя мысли об учительнице русского языка?
Молодые менеджеры не спешат расставаться с трудовой этикой времен индустриальной революции. На предприятии восстановлены рабочие совещания, система подачи предложений, когда любой рабочий может заполнить бланк, изложив суть новации по улучшению работы участка.
Рационализаторство до сих пор помогает удерживать завод с его 15 тыс. человек на плаву, выжимая из «старого велосипеда» скорость гоночного болида.
Но теперь вся страна, проходя через стремительную деиндустриализацию, теряет наработанный десятилетиями «геном ударника». Передача единственного экземпляра уникального большегрузного самолета «Мрія» вместе с техдокументаций Китаю — лишь вершина айсберга. В этой отрасли задействованы высококлассные специалисты, но их сотни, может быть несколько тысяч. Коллапс заводов размера «Запорожстали» — это десятки тысяч рабочих мест, которые мультипликативно (с учетом семей, а также сотрудников кормящихся от заводов смежных предприятий) составляют сотни тысяч человек.
Рабочий человек нынче глуп, зомбирован, сепаратист в душе — считают общественники и "патриоты". Мейнстримовский тренд — так думают общественники и патриоты — меньшинство, меняющее картинку политической жизни таких городов как Запорожье. Сегодня образ этого города строят на чем угодно, только не героях вроде рыбниковского. Казацкая столица, хортицкая вольница, дух свободы плохо сочетаются с видами Днепрогэс и все еще дымящими трубами заводов. Но все это неважно. Потому что сталь — это прошлый век. Потому что заводы, принадлежащие олигарху Ахметову, не столь ценны для страны, чем кондитерская фабрика президента, а города, выбирающие мэров, представляющих «Оппозиционный блок» — это всего лишь города с оболваненным населением, которое можно образумить только шоковой терапией — высокими тарифами, а лучше — лишением рабочих мест на предприятиях, которые занимаются антиукраинской деятельностью, везя дефицитный уголек из непризнанных республик.
В индустриальных городах подобных Запорожью мало работы. Но квалифицированных работников — еще меньше. За последние двадцать с лишним лет грамотные специалисты — одна из самых больших потерь для страны. Многие разучились работать и научились воровать, другие пытались стать бизнесменами или ударились в криминал, третьи спились и просто-напросто деквалифицировались. Те немногие, кто все еще хранит тот самый «геном ударника», сегодня составляют непрестижную часть общества, связанную с домайдановским прошлым.
Несмотря на это в Украине все еще есть кому работать. Этот новый пролетариат остается носителем традиции рабочих специальностей — образов, которые так удались в «Весне на Заречной улице». Образов, с которыми борются декоммунизаторы и отчаянные популисты. Романтиков от станка осталось мало, они уже в Красной книге украинской истории.
Украинский Детройт
Запорожье — типичный пролетарский город, плод масштабной сталинской идеи создать полностью автономный промышленный центр, производящий все — от электроэнергии, руды, стали, алюминия и ферросплавов до трансформаторов, двигателей и автомобилей. В 30-40-е годы в Запорожье производилось 60% алюминия, 60% ферросплавов, 100% магния и 20% стального проката во всем Советском Союзе.
Говорят, история Запорожья — это история Днепрогэса. Уездный город Александровск до 30-х. годов прошлого века представлял собой заурядное провинциальное поселение. Но советский план «Большого Запорожья» радикально изменил облик этих мест. Население города стремительно выросло. В конце 80-х. годов, когда число жителей мегаполиса вплотную приблизилось к миллиону человек, был даже разработан план строительства метро. Но Запорожью не повезло. Экономический спад 90-х. спровоцировал мощный отток населения из города, число жителей которого сейчас насчитывает около 770 тыс. человек. Метро так и не построили.
В 2013 году Детройт из-за неспособности погасить долги в $20 млрд. объявил банкротство, ставшее крупнейшими муниципальным коллапсом в истории США. Этому городу ученые пророчат полное исчезновение через 100 лет вследствие оттока населения. Такая же участь может ждать и Запорожье. Только в данном случае события могут развиваться куда более стремительно.
По словам директора госпредприятия «Укрпромвнешэкспертиза» Владимира Власюка, украинскую металлургию может спасти только внутренний рынок. Сегодня он потребляет меньше 10% произведенной в стране стали. Коллапс металлургической отрасли означает, что в будущем Украина будет импортировать то, что сегодня производит с избытком. А рано или поздно спрос на сталь внутри страны возникнет. По оценкам Власюка, 80% металлоконструкций в Украине полностью изношены и нуждаются в замене. Речь о дорогах, мостах, ветхом жилье и многом другом. Масса изношенного металла — гигантская цифра в 400 млн тонн.
Без инфраструктуры не может функционировать экономика. А единственный способ удешевить ее модернизацию — это иметь собственное производство стали и проката. То самое производство, которое Украина рискует потерять уже в ближайшие годы.
