Главной политической темой этих дней является референдум в Великобритании, который завершился победой сторонников выхода из Евросоюза — с перевесом в 4%. Сейчас на повестке дня встал вопрос о том, какими будут последствия этого исторического решения — как для британцев, так и для всей Европы, а также России и Украины. Но есть и немало других актуальных вопросов, на которые нам стоило бы обратить внимание.
Прежде всего, это проблема консенсуса. Разница в 4% означает, что британцы так и не сформировали консолидированное мнение по вынесенному на голосование вопросу. Конечно, это было известно еще до дня голосования — но правительству Кэмерона который сам пообещал организовать и провести этот референдум, пришлось пойти на риск и «бросить монетку», несмотря на обвинения в безответственности, которые особенно громко звучали из лагеря правящей партии консерваторов.
Непонятно, что вообще означает «выход» Британии из ЕС — будет ли он осуществлен, а если да, то в какой степени? Если с политической составляющей все еще более-менее ясно — хотя и здесь есть много вопросов — то перспективы «размежевания» в сфере экономических отношений покрыты туманом. Будут ли переоформлены новыми актами прежние экономические договоренности? Кто будет диктовать дух и букву новой экономической политики Британии в Европе? На эти вопросы нет ответов. Организованный политическим истеблишментом плебисцит, по сути, поставил вопрос так: «развязать нам руки, освободив от прежних обязательств или снять с нас политическую ответственность за прошлые и будущие «неудачи». Нужно ли комментировать подобный «выбор»?
Однако, важнее всего понять, почему вопрос о выходе из внешней структуры стал ответом на назревшие в обществе запросы социальных преобразований? И противники, и сторонники «brexit» особенно охотно приводят для его критики и защиты экономические аргументы. Это похоже на то, как если бы в ответ на требование о повышении зарплаты вам предложили выбрать между курсами английского и немецкого (причем, объясняя, что вы сами должны их оплатить). Сложно возразить тому, что знание иностранного языка повысит вашу стоимость на рынке труда. Но вопрос-то стоял иначе. Большинство людей согласны сегодня с тем, что теория «просачивания благ» не работает — или, точнее, работает в обратную сторону. Экономический кризис опустошает карманы и затягивают пояса рабочего класса без всякой редукции. Но и рост экономики более чем скромно сказывается на положении людей труда. Безусловно, экономика залог благополучия граждан — но не в том случае, когда весь профит с прироста экономических показателей «наматывается» на существующий капитал, не оставляя почти ничего наемным работникам.
«Brexit», безусловно, явился важнейшим политическим и экономическим событием, которое несомненно войдет в историю — но как выдающийся пример политической технологии. Оба тезиса не противоречат друг другу — в современной политике технологии часто отводится ведущая роль. Можно назвать это «ассиметричным ответом на социальный запрос изменений в обществе».
«Brexit» показывает, как насущные, актуальные для общества вопросы подменяются политическими симулякрами. Почему за выход Британии голосовали люди диаметрально противоположных взглядов? Потому, что подлинное разделение на политические лагеря проходит по другой линии — например, по линии взглядов на социальную политику, — но не по линии отношения к «воображаемому сообществу» ЕС. Визуально это можно представить так: граница между левыми и правыми проходит вертикально, а «Brexit» провел горизонтальную черту. Не удивительно, что по одну сторону этой черты оказались представители разных политических лагерей.
Многие оценивают этот референдум как этап в процессе глобального разложения институтов империалистической системы. Да, ответ на вопрос «по ком звонит «Brexit»?— вполне очевиден. Это очередной «звоночек» капитализму, который еще раз показывает, что система буксует и не срабатывает. Но, на мой взгляд, «Brexit» — это пример того, как агонизирующий капитализм пытается цепляться за жизнь, суля своим могильщикам несметные богатства в конце лабиринта бесконечных симулякров, имитирующих волеизъявление масс. Огромное политическое значение этого события всего лишь показывает, насколько оторвана от реальности политическая повестка. Назревший вопрос о том, почему жить стало совсем не лучше и не веселее, был канализирован в вопрос о выходе из государственно-политического союза.
Разве это не похоже на то, что произошло в Украине, где также был по-своему канализирован социальный вопрос? Только если британцы «вышли», то украинцы — «вступили». Украинские левые системно боролись против режимов Кравчука, Кучмы, Ющенко, Януковича. Украинские правозащитники, проводили акции «Украина без Кучмы» и отстаивали свободу собраний. И вдруг часть этих людей оказалась «по одну сторону» с ультраправыми. Потому что последние «тоже» боролись с «антинародной» (она всего была такой) властью — но под своими, правыми лозунгами, прибегая к насилию, погромам, убийствам. Многие из этих бывших левых без особых рефлексий пожали руки новым свастированным «товарищам», не понимая, что черта, за которой они оказались вместе с правыми, проведена не по подлинной — классовой — линии борьбы, а по линии столкновения политических конъюнктур.
Как проходит этот процесс канализации классовой борьбы и подлинного социального конфликта — имеет ли он под собой объективные основания, или полностью инспирирован правящим классом? Об этом будут судить историки. Сегодня важно не увязнуть в бесконечных спорах по этим вопроса и озвучивать альтернативную — то есть, настоящую — повестку дня. Почему для улучшения жизни рабочего нужно решать внешнеполитические вопросы, а для помощи обанкротившемуся банкиру нужно выделять деньги из бюджета? Почему нужно поддерживать разорившихся «эффективных собственников», а не национализировать их компании? Почему для решения проблем, созданных неолиберальной политикой, нужен референдум, который никак этой политике не угрожает?
Пока эти вопросы не попадают в политическую повестку дня, мы будем обречены топтаться на месте. Потому что вопросы о «Brexit» никак не касаются сути проблемы — необходимости снятия капиталистической системы производства. Ведь даже если вы являетесь поклонником капитализма, вы все равно не можете отрицать факт, что в этой системе объективно заложен принципиальный предел развития, обусловленный снижением нормы прибыли. И этот предел почти достигнут на глобальном экономическом уровне. Поэтому, сам факт проведения этого референдума гораздо хуже любого его результата. Ведь, по существу, он сместил фокус политической борьбы с принципиального вопроса о перспективах неолиберальной политики на вопросы выбора ее разновидностей.
Илья Деревянко
