Накануне армия Азербайджана вновь нарушила режим прекращения огня и предприняла попытку диверсионной вылазки в НКР, но была отброшена назад. На этом фоне усилились разговоры о привлечении к конфликту Ирана, готового взять на себя роль независимого арбитра в Закавказье. Но не противоречит ли вступление в игру такого миротворца национальным интересам России?
Возобновление боевых действий в Нагорном Карабахе многие аналитики в России и за ее пределами изначально связывали с конфликтом между Москвой и Анкарой. В связи с инцидентом с Су-24 в небе над Сирией возможность обострения на карабахском фронте, где за спиной Армении стоит Россия, а за спиной Азербайджана — Турция, допускалось еще в конце прошлого года. Причем эти допущения возникли не на пустом месте.
«Турция сделает все возможное, чтобы оккупированные территории Азербайджана были освобождены», — заявил еще в конце ноября турецкий премьер Ахмет Давутоглу. Данную тему он продолжил в середине февраля в ходе визита в Киев, сообщив на пресс-конференции с теперь уже бывшим премьером Украины Арсением Яценюком, что территориальная целостность Азербайджана находится под угрозой из-за Армении, помощь которой предоставляет Россия.
Куда меньше внимания получила позиция Ирана, который, добившись снятия международных санкций, демонстрирует все более масштабные экономические (прежде всего, на мировом рынке углеводородов) и политические амбиции. «Часто пишут, что вокруг Карабаха нет геополитического противостояния между Россией и Западом, но это только часть проблемы, — заявил старший научный сотрудник Центра проблем Кавказа и региональной безопасности МГИМО Николай Силаев. — Элементом геополитического баланса вокруг конфликта были доверительные отношения между Россией и Турцией. Сейчас этот элемент разрушен. Вопрос сохранения мира (точнее, предотвращения большой войны) — это вопрос восстановления баланса. Поскольку российско-турецкие отношения не вернутся к прежнему уровню в ближайшее время, именно Иран оказывается особенно важен в поддержании регионального баланса».
Отношения Ирана со странами, в том или ином виде вовлеченными в карабахский конфликт, вряд ли можно описать известной формулой «ноль проблем с соседями» — противоречий у исламской республики достаточно и с Россией, и с Турцией, и с Азербайджаном. Однако после начала российско-турецкого конфликта из всех стран, граничащих с Арменией и Азербайджаном, Иран оказался единственным государством, которое воспринимается всеми заинтересованными сторонами как условно нейтральное.
Для Армении Иран — перспективный торговый партнер, хотя товарооборот между этими странами пока не слишком велик. В прошлом году он составил $276 млн, что даже меньше, чем объем торговли Ирана с Россией за один первый квартал прошлого года ($305,1 млн). Но потенциал для роста очень велик: уже в январе, сразу же после снятия с Ирана международных санкций, экспорт из Армении в исламскую республику вырос почти в 3 раза, составив свыше $5 млн. 35-километровая граница Армении и Ирана оказалась спасительным выходом из ситуации, возникшей после девальвации рубля, когда армянские товары резко потеряли в конкурентоспособности на российском рынке.
При этом Иран давно рассматривает Армению как «младшего партнера» в своем старинном геополитическом противостоянии с Турцией и регулярно выражает самые доброжелательные намерения в армянский адрес. За счет Ирана в Армении была начата реализация ряда серьезных инвестпроектов, например, строительство двух ГЭС на реке Аракс. Кроме того, Армения с ее невысокими ценами и свободной продажей алкоголя давно стала популярным направлением для иранских туристов — в год сюда приезжает 130 000 гостей из исламской республики.
С другой стороны, принципиально важным для Ирана является и поддержание нормальных отношений с Азербайджаном. Дело не только в том, что азербайджанцы являются второй по численности этнической группой в исламской республике, а на юге Азербайджана компактно проживают родственные персам талыши. Через Азербайджан проходит международный транспортный коридор «Север — Юг», соединяющий порты Балтийского моря и Индийского океана, заинтересованность в развитии этого маршрута неоднократно демонстрировали и Россия, и Иран, и Азербайджан.
Примечательно, что готовность активно включиться в процесс карабахского урегулирования Иран продемонстрировал еще в январе, когда официальный представитель МИД исламской республики Хуссейн Джабер Ансари заявил, что Тегеран готов выступить посредником. Повторное предложение прозвучало практически сразу после обострения конфликта со стороны министра обороны Ирана Хосейна Дегхана. Сначала он сообщил о возможности предоставить помощь в деле урегулирования конфликта в телефонном разговоре со своим азербайджанским коллегой Закиром Гасановым, а 20 апреля прибыл с официальным визитом в Баку, чтобы обсудить последние события в Закавказье. При этом азербайджанские источники с удовлетворением отметили, что Тегеран поддерживает территориальную целостность Азербайджана.
Всего за несколько дней до этой поездки Тегеран также продемонстрировал готовность к серьезному расширению сотрудничества с Турцией. В ходе встречи министра связи и информационных технологий Ирана Махмуда Ваези и турецкого министра экономики Мустафы Элиташа было высказано намерение увеличить товарооборот между странами в три раза — с нынешних $10 до $30 млрд в год. Несмотря на разногласия по проблемам Сирии, Турция, которая и так является крупнейшим покупателем иранского газа, заинтересована в увеличении его поставок, особенно на фоне все того же конфликта с Россией.
В то же время от самой России Иран добился серьезного прогресса в деле наращивания военно-технического сотрудничества. Несколько дней назад вице-премьер правительства РФ Дмитрий Рогозин подтвердил сообщение иранского МИДа о поставках первой партии российского зенитно-ракетного комплекса С-300. Параллельно Иран отозвал иск против России из Международного арбитражного суда, который был подан после того, как выполнение контракта, заключенного еще в 2007, было приостановлено из-за международных санкций. Этому предшествовала серия взаимных визитов министра обороны РФ и Ирана Сергея Шойгу и Хосейна Дегхана.
Таким образом, претензии Ирана на роль посредника, с одной стороны, подкрепляются стратегическим сотрудничеством со всеми причастными сторонами, с другой, ряд серьезных противоречий мешают образованию плотной спайки Ирана с Азербайджаном и Турцией (в Баку склонны обвинять нынешнюю группу урегулирования — Россию, США и Францию — в «подыгрывании Армении» на основании «христианской солидарности»). Но так ли это на самом деле? Не решит ли урегулировавший часть своих противоречий с Западом и вышедший из-под санкций Иран сыграть на стороне Анкары и Баку, ослабляя позиции Армении, а значит и России?
«Я думаю, что Иран видит в ослаблении Армении лишь угрозу для себя. Турция — региональный противник Ирана, с Азербайджаном также натянутые отношения. Поэтому какие-либо переговоры с участием Ирана вряд ли могут представлять для Армении угрозу», — подтвердил армянский политолог, научный сотрудник института Кавказа (Армения) Грант Микаэлян. Вместе с тем он признает, что «Иран не любит артикулировать свою позицию, за исключением узкого круга вопросов».
В том числе и поэтому эффективность его международного посредничества эксперт не склонен оценивать высоко. «Если посредники никак не обозначат свою позицию относительно недопустимости нарушения режима прекращения огня, то это вдохновит руководство Азербайджана на новое и более масштабное обострение, риск которого на данный момент возрос», — констатирует Грант Микаэлян. По его мнению, возможностей для вывода переговорного процесса за рамки Минской группы, сопредседателями которой являются Россия, США и Франция, сейчас нет. Так что этот процесс будет сохраняться и в будущем.
При этом необходимо понимать, что в конечном итоге миротворческий процесс зависит не от посредников, а от основных сторон конфликта, причем даже не от политиков, а от общественных настроений. «Комментаторы сейчас разыгрывают всякие геополитические сценарии, но никто не говорит, насколько 2 общества готовы позволить своим политикам компромисс, параметры которого вполне очевидны уже лет 20, — заявил профессор Нью-Йоркского университета в Абу-Даби, социолог Георгий Дерлугьян. — Выживет ли политик, который начнет говорить, например, о долме, объединяющей народы? Или режим, который признает ценность романа «Каменные сны» азербайджанского писателя Акрама Айлисли и введет его в школьную программу? (данное произведение о карабахской войне в Азербайджане назвали «проармянским», за что автора подвергли настоящей травле — авт.)».
«Хотелось бы надеяться, что «границы дозволенного» подвижны. Сейчас раздаются вполне дежурные стоны про «отсутствие европейской культуры диалога». А в самой Европе откуда она взялась? Из диктатуры Савонаролы, Варфоломеевской ночи, костров инквизиции. И ближайший по времени провал цивилизации — в 1914-1945. А после 1945, с восстановлением роста и под американской эгидой, будто вентиль завернули, и все, наступила «культура диалога», — напомнил он, призвав тем самым не отказывать конфликтующим сторонам в возможности исторического примирения, пускай и в неопределенном будущем.
Николай Проценко
