На третьи сутки войны за Нагорный Карабах министерство обороны Азербайджана выступило с заявлением о прекращении в одностороннем порядке боевых действий из соображений гуманности и с учетом требований стран-партнеров и международных институтов. Ереван и Степанакерт это заявление назвали ловушкой — в воскресенье во второй половине дня бои продолжались почти по всей линии соприкосновения, хотя их интенсивность снизилась. В развязывании военных действий стороны обвинили друг друга.
Если определение «война» для происходивших с ночи 2 апреля событий представляется слишком громким и категоричным, то его можно заменить на «ожесточенные сражения». С применением артиллерии, бронетехники, авиации. Жертв — десятки. В боевых условиях стороны склонны завышать потери соперника и занижать собственные. Поэтому наиболее точные трагические цифры, очевидно, станут известны после прекращения или хотя бы снижения интенсивности стрельбы до доапрельского уровня.
Сегодня же ясно одно — азербайджанские вооруженные силы предприняли беспрецедентную со дня подписания 5 мая 1994 Бишкекского соглашения о перемирии военную операцию. Причем спустя буквально день после встречи в Вашингтоне президентов Азербайджана и Армении Ильхама Алиева и Сержа Саргсяна с американскими руководителями.
Что предшествовало карабахскому взрыву
Известно, что прибывшие в Вашингтон на саммит по ядерной проблематике оба закавказских лидера порознь жаловались друг на друга. Азербайджанский — на армянского, «оккупировавшего земли и не собирающегося их освобождать». Армянский — на азербайджанского — за «провокации на линии соприкосновения и отказ от мирного урегулирования карабахской проблемы». Вашингтон был строг к обоим, порекомендовав напрочь забыть о применении силы и подумать над возвращением за стол переговоров.
Параллельно произошел обмен репликами между Москвой и Анкарой. Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган высказался за восстановление конструктивных отношений и совместные усилия в решении насущных проблем. В ответе российской стороны содержалось замечание о том, что каких-то слишком злободневных проблем в решении, требующих участия и Москвы, и Анкары, как бы и нет.
События, разразившиеся в Нагорном Карабахе, показали, что по крайней мере одна проблема, на которую могут влиять Россия и Турция, все-таки есть. Если вспомнить недавние заявления турецких лидеров — самого Реджепа Эрдогана, премьер-министра Ахмета Давутоглу, представителей генералитета о готовности и, главное, желании «освободить азербайджанские земли от армян», то напрашивается предположение о возможной координации действий Баку и Анкары. Азербайджанские власти военное наступление в Карабахе назвали «вынужденным ответом на армянские провокации», а турецкие солидаризовались с ними.
Союзники и посредники
Россия одной из первых — на президентском уровне — призвала стороны немедленно прекратить огонь. Чуть позже аналогичные требования прозвучали из Вашингтона, Брюсселя, Тегерана, ООН, ОБСЕ. С миротворческими призывами диссонировало заявление Анкары — Эрдоган выразил соболезнование Алиеву в связи с гибелью азербайджанских солдат и заявил о понимании и полной поддержке его действий.
Армянская сторона после этого могла надеяться на некие аналогичные заявления в свою пользу со стороны России — союзного государства, партнера по военно-политическому блоку ОДКБ. Этого не последовало. Такого рода поддержка Москвы означала бы окончательное формирование на Южном Кавказе военных лагерей — турецко-азербайджанского и российско-армянского. В условиях войны подобное чревато катастрофой. К тому же в интересы Москвы не входит потеря такого важного партнера в регионе, как Азербайджан, к чему, несомненно, приведет ее однозначная поддержка в армяно-азербайджанском конфликте Армении.
Поэтому в Москве посчитали более эффективным «неявные» переговоры с руководством обоих южнокавказских государств, которые, не мешкая, начал МИД РФ. И как показывает заявление азербайджанского оборонного ведомства о прекращении огня, это решение оказалось верным.
Возможно, единственно верным, способным позитивно отразиться на перевозбужденности региона. Стоит полагать, что одновременно с официальными призывами и другие политические центры, неравнодушные к ситуации, привели конфликтующим сторонам аргументы в пользу прекращения огня. В этой связи стоит отдельно отметить позицию армянского руководства, кажется, впервые на официальном уровне выразившего недовольство тем, что призывы мирового сообщества прекратить огонь формально имеют равнозначную направленность. Ереван считает, что давно назрела необходимость указывать конкретного виновника в конкретных случаях эскалации конфликта. Очевидно, президент Серж Саргсян затронет этот вопрос 5 апреля в Берлине на встрече с канцлером Германии Ангелой Меркель, посвященной карабахской проблеме.
Нефтяной кризис — один из факторов обострения
Ситуация в Нагорном Карабахе рано или поздно должна была обостриться. Речь не об объемном массиве предсказаний экспертов на протяжении последних как минимум 10 лет — в период засухи ежедневно можно говорить о скором дожде и, когда, наконец, он хлынет, гордо напомнить о своей прозорливости. Но о том, что очередная фаза конфликта стала предугадываться, когда обрушились цены на нефть.
Руководство Азербайджана в тучные углеводородные годы не раз в свете разрешения карабахского конфликта объявляло, что военный бюджет государства превосходит весь бюджет Армении. Такие заявления одновременно служили и ответом на вопрос местного общества, куда утекают нефтедоллары. Обрушение цен на энергоносители сделало позицию азербайджанского руководства уязвимой — ни особых денег в казне, ни возвращенного Карабаха, а только «горы вооружений». Для чего? Этот вопрос все чаще стал звучать от придавленной оппозиции, которую «давить» дальше и больше азербайджанскому руководству крайне не рекомендовал Запад.
Нынешнее обострение в Нагорном Карабахе дало, пусть и не в полной степени, ответ на этот неудобный вопрос — руководство Азербайджана пытается любой ценой решить проблему. Собственно, днем 3 апреля президент Ильхам Алиев назвал события на линии соприкосновения в Нагорном Карабахе большой военной победой Азербайджана. Однако если общество не будет убеждено в такой трактовке, то позиции азербайджанского лидера могут перестать быть неуязвимыми.
Новые переговоры
5 апреля сопредседатели Минской группы (МГ) ОБСЕ начнут встречи с участниками конфликта. Результативность переговоров вызывает вопросы с учетом позиции Баку. Незадолго до нынешних событий он особенно остро выразил недовольство деятельностью МГ ОБСЕ, обвинив посредников в неэффективности, и, по сути, обозначил выход из данного формата урегулирования.
Армянская сторона, имея свои претензии, к посреднической деятельности МГ ОБСЕ относилась и продолжает относиться терпимее. В отличие от азербайджанских визави она не прочь продолжить обсуждение последнего документа, лежащего на столе переговоров, — Мадридских принципов. Во всяком случае, ее отказ не «зафиксирован».
«НГ» неоднократно писала о содержании Мадридских принципов. Если вкратце, то речь идет о возвращении беженцев в родные места проживания, о поэтапном возвращении под юрисдикцию Баку семи собственно азербайджанских районов, составляющих, по определению армянской стороны, пояс безопасности вокруг Нагорного Карабаха, референдум по статусу республики. Впрочем, у армянской стороны свои серьезные замечания к предлагающемуся плану урегулирования. Она считает недопустимым до международного признания Нагорного Карабаха возвращение двух районов из упомянутого пояса безопасности: Лачинский связывает Карабах с Арменией, а Карвачарский (Кельбаджарский) является водным донором региона. Напоминает и о том, что часть Карабаха осталась «неосвобожденной». Туманно, на ее взгляд, выглядит и пункт о референдуме по статусу Нагорного Карабаха.
Таким образом, строго говоря, Мадридские принципы в той или иной степени не устраивают обе стороны. Одна декларирует готовность их обсуждать и искать компромиссы, но при категорическом неприятии иного, чем независимость, статуса Нагорного Карабаха. Другая же, по сути, настаивает на немедленном возвращении под свою юрисдикцию районов вокруг Нагорного Карабаха, впоследствии — и самой республики, взамен предлагая отменить блокаду, в которой находится Армения со стороны Азербайджана и Турции с начала конфликта, с вовлечением в масштабные региональные проекты.
С учетом очередного отказа Алиева «участвовать в переговорах ради переговоров», прозвучавшего 3 апреля, можно предположить, что азербайджанская сторона предпримет новые попытки изменить минский формат. Например, попытается вовлечь в процесс на более активной основе Турцию. Реакция армянской стороны легко предсказуема — Ереван обвинил Анкару в поощрении военного разрешения проблемы, и подобное изменение переговорного процесса его не устроит. В противовес армянская сторона может поставить вопрос о возвращении в переговоры представителей Карабаха, как это было в 1990-х. В парламенте Армении может быть рассмотрена инициатива о признании независимости самопровозглашенной республики.
Степанакерт сохраняет спокойствие
«Ситуация напряженная, но полностью под нашим контролем», — сказал «НГ» замначальника аппарата президента непризнанной Нагорно-Карабахской республики Давид Бабаян. По его словам, позиции, занимаемые сторонами до 1 апреля, не изменились. Очень много добровольцев, но необходимости в их помощи нет — армия обороны республики справляется с ситуацией своими силами.
В Степанакерте подтвердили, что стрельба на отдельных участках линии соприкосновения продолжается, а населенный пункт Мардакерт остается под обстрелом азербайджанской артиллерии. Министерство обороны непризнанной республики выступило с заявлением о готовности обсудить «предложение о прекращении огня в контексте восстановления прежних позиций». На момент подписания номера в печать президент РФ Владимир Путин повторно призвал стороны прекратить огонь.
Вооруженные силы конфликтующих сторон
Азербайджан. Общая численность — 66 950 человек, резерв — до 300 000 человек. На вооружении Сухопутных войск: 220 основных танков, 600 боевых машин, 420 артиллерийских систем, 60 систем залпового огня, 100 минометов. На вооружении Военно-воздушных сил: 106 самолетов, 40 вертолетов, 170 беспилотных летательных аппаратов, 2 дивизиона С-300, 2 батареи комплексов С-200, 100 комплексов С-75 «Двина» и С-125. На вооружении Военно-морских сил: 19 боевых кораблей и корабли береговой охраны.
Армения. Общая численность — 48 850 человек, резерв — 210 000 человек. На вооружении Сухопутных войск: 144 танка, 288 боевых машин, 42 противотанковых комплекса, 12 тактических ракетных комплексов, 57 реактивных систем залпового огня, 169 артиллерийских систем. На вооружении Военно-воздушных сил: 33 самолета, 33 вертолета, 15 беспилотных летательных аппаратов. На вооружении Войск противовоздушной обороны: 60 зенитно-ракетных систем С-300В (по другим данным, С-300 ПТ), зенитно-ракетные комплексы «Круг», С-125, С-75, «Оса», «Стрела-10» и ЗСУ-23-4 «Шилка».
Нагорно-Карабахская республика. Общая численность до 20 000 человек, резерв до 30 000 человек. На вооружении Сухопутных сил: до 371 танка, 324 боевые машины, до 322 артиллерийских систем. На вооружении Военно-воздушных сил 2 самолета, 9 вертолетов. На вооружении сил Противовоздушной обороны: 17 зенитно-ракетных комплексов, в том числе С-300ПТ. Система ПВО НКР интегрирована в систему ПВО Армении.
Юрий Рокс
