Вопрос о выборах в Донбассе — центральный для политического урегулирования. И международные посредники не оставляют надежд на то, что они пройдут в ближайшие месяцы. Так по итогам встречи глав МИД «Нормандской четверки» министр иностранных дел Франции Жан-Марк Эйро сказал: «Мы поддержали проведение местных выборов в конце первого полугодия 2016 года, в соответствии с последовательностью шагов, принятой главами государств и правительств в Париже 2 октября прошлого года».
Впрочем, и раньше называлось много дат, причем, даже не самих выборов, а разработки их правовой базы. Так, после аналогичной встречи глав МИД в Берлине 12 сентября 2015 глава германской дипломатии Франк-Вальтер Штайнмайер говорил: «Модальности и сроки проведения местных выборов будут выработаны в политической подгруппе трёхсторонней Контактной группы. Они опираются на предложения координатора этой подгруппы Пьера Мореля». То есть давалось понять, что надо рассматривать план Мореля как основу, уже согласованную министрами. Опираться на идеи Мореля предложил 13 сентября и Сергей Лавров. В ДНР и ЛНР документ не критиковали, хотя он предполагал серьезные, очевидно, предельные уступки с их стороны.
Так план Мореля в частности предусматривал:
— допуск украинских партий, имевших по состоянию на 2014 год местные ячейки в соответствующих административных единицах (на практике это означало допуск едва ли не всех партий: ведь на Украине принято не столько создавать новые партии, сколько перекупать старые, меняя их название: например, юридически тот же «Правый сектор» (экстремистская и запрещенная в России организация) — это зарегистрированная еще в начале 1990-х партия УНСО, переименованная 2 года назад;
— участие представителей этих партий в избирательных комиссиях и председательство членов Центризбиркома Украины в таких комиссиях регионального уровня.
Отличия от украинского законодательства были лишь в мажоритарной системе выборов (но для Донецка и Луганска не исключалось избрание части депутатов горсоветов по партийным спискам) и в цензе оседлости для кандидатов: 5 лет без учета последних двух лет. То есть пассивное избирательное право предоставлялось только жителям Донбасса, но включая тех, кто выехал оттуда в результате военных действий, а это значит — и Ринату Ахметову, и прочей верхушке довоенной элиты региона.
Но в украинских СМИ развернулась кампания против этого плана как попытки «легализации боевиков», которые, дескать, должны сначала сдать оружие и покинуть Украину, вернув ей контроль над границей.. Это совпадало с публичной риторикой Петра Порошенко, который 20 сентября дезавуировал договоренности министров, назвав план «частным мнением господина Мореля», а когда координатор политической подгруппы поехал в Киев, отказался его принять.
После этого никаких целостных документов о принципах организации выборов не было, хотя их появление неоднократно анонсировалось. Так, 6 ноября после встречи глав МИД «Нормандского формата» в Берлине Штайнмайер сообщил, что контактная группа «в ближайшие недели» должна прояснить 5 вопросов связанных с выборами. А именно: 1) голосование перемещенных лиц, 2) участие партий, 3) роль СМИ, 4) организация избирательных комиссий, 5) наблюдение за выборами.
Наконец, после предновогоднего телефонного разговора лидеров четырех стран сайт канцлера Ангелы Меркель сообщил, что участники беседы «просят подгруппу по политическим вопросам в январе завершить разработку закона о выборах при поддержке БДИПЧ ОБСЕ». Но никакого результата по-прежнему нет и показательно, что после очередных встреч глав МИД в «Нормандском формате» уже и какие-либо сроки выработки избирательного закона не назывались.
Стороны топчутся на месте не только из-за отсутствия у Киева реального желания автономизировать Донбасс (а выборы — ключевой элемент автономизации), но и в снисходительном отношении к украинской позиции со стороны США и Европы, и даже в ее нередкой поддержке. Так, в начале февраля канцлер Ангела Меркель в телефонном разговоре с Владимиром Путиным сказала, что решение политических вопросов в Донбассе возможно только после улучшения ситуации с безопасностью. То есть повторила тезис, который и сам Порошенко накануне озвучил в Берлине. На практике это значит, что ВСУ не только могут, но и должны обстреливать ополченцев, чтобы выборы откладывались и дальше.
А уполномоченный правительства Германии по отношениям с Россией и странами постсоветского пространства Гернот Эрлер, который имеет в ФРГ репутацию русофила, часто говорит (последний раз это было 15 февраля в интервью «Бадише цайтунг»), что для решения политических вопросов Россия должна пойти на уступки, прежде всего — предпринять шаги по передаче Украине контроля над границей. Тогда, дескать, у Порошенко, появятся голоса в Раде для принятия политических решений. При этом немецкий чиновник признает, что формально Россия права, настаивая на последовательности шагов, которая предусмотрена Минским соглашением. Но подчеркивает, что эти настояния ведут в тупик.
После таких слов начинаешь не доверять частым утверждениям СМИ о давлении Европы на Киев в вопросах политического урегулирования. Конечно, понятно, что дипломатия не сводится к публичным заявлениям, но все же между кулуарной политикой и публичной существует немалая корреляция.
Однако последняя «нормандская встреча», несмотря на внешнюю безрезультатность, предоставила дополнительную серьезную информацию к размышлению. Так, Жан-Марк Эйро говорил о выборах в первом полугодии как об общем мнении министров. А ведь выступая еще до французского министра, его российский коллега Сергей Лавров сказал: «Предложение призвать стороны договориться на основе Минских документов о проведении местных выборов в Донбассе в первом полугодии (к июню-июлю) на нашем сегодняшнем заседании прозвучало со стороны наших германских и французских коллег. Мы были готовы поддержать его, но украинская сторона попросила не настаивать на этом. В итоге консенсус достигнут не был».
Но, несмотря на позицию Киева, Эйро всё равно призывает к выборам в такие сроки, значит, по крайней мере, Франция в этом очень заинтересована. Почему — понятно. В середине лета в ЕС будут решать, отменять ли санкции в отношении России. Еще один момент: французский министр сказал, что «к 31 марта ОБСЕ должна подготовить конкретные практические предложения по обеспечению безопасности выборов». А согласно Штайнмайеру стороны попросили эту организацию «разработать концепцию отправки международной миссии, которая поддержит стороны конфликта в установлении необходимой безопасности».
На первый взгляд, это успех Киева, который давно призывал отправить в Донбасс миротворцев. И как видно из обнародованного 7 марта интервью министра иностранных дел Павла Климкина, он считает нужным отправить в Донбасс вооруженную полицейскую миссию, чьи задачи связаны не только с безопасностью выборов.
Впрочем, ясно, что для Киева важно не только наличие этой миссии, но и использование данного фактора как повода не спешить с избирательным законом и, тем более, выборами. Дескать, сначала надо согласовать ее мандат, а делать это можно очень долго, поскольку понятно, что Россия киевские предложения не примет. А озвученная Берлином и Парижем просьба к ОБСЕ оказалась их согласием с Киевом в повышении статуса проблемы безопасности выборов, в превращении ее в отдельный пункт повестки дня.
Но вскоре стало ясно, что согласия нет. Сначала украинский посол в Берлине Андрей Мельник сказал, что у него «нет ощущения», что Германия поддерживает такую миссию. На что 11 марта спикер МИД Германии Мартин Шефер на традиционной правительственной пресс-конференции (они бывают 2-3 раза в неделю) в Берлине отреагировал так: «Тема полицейской миссии, а иногда и миротворческих войск, постоянно поднимается украинской стороной. Так что это не новая тема, а тема, которую и мы, и другие обсуждаем с украинским правительством уже почти год. И она вызывает много вопросов, в том числе и тех, которые глава МИД Германии неизменно задает своим украинскими партнерам по переговорам.
Что такое «вооруженная полицейская миссия»? Понятно, что речь идет о том, каким способом можно обеспечить проводимые в восточной Украине местные выборы. Как должна быть вооружена эта миссия, если сепаратисты вооружены танками, и как она может полицейскими или иными силовыми средствами противостоять такому оружию? Какие страны укомплектуют миссию, чья численность, как считают многие на Украине, должна составить до 10 000 участников? Я полагаю, с этим предложением связано много практических и политических вопросов, на которые мы пока не получили ответов, дающих нам основание энергично поддерживать эту идею».
В самих словах высокого чиновника МИД очевидно сильное раздражение Киевом, раздражение которое до сих пор не встречалось, когда западные политики говорили о конфликте в Донбассе. Причем ясно, что Шефер в силу своей должности отражает позицию Штайнмайера. А очевидный подтекст его высказываний на пресс-конференции проясняет и то, что германский министр говорил в Париже.
Получается, Германия теперь ждет ответов на свои вопросы о полицейской миссии не от Киева, а от ОБСЕ. А в этой организации, как известно, она сама и председательствует. Поэтому ОБСЕ оформит как свои выводы мнение Берлина и Парижа, а там заявят, что эти выводы и являются оптимальным решением. И то, что оно Киеву не понравится, роли не сыграет. Таким образом, для Европы проблема будет снята, и Украина не сможет прикрываться ею, чтобы избегать предметного разговора о выборах. А желание снять проблему показывает европейскую заинтересованность в выборах, которые как сказал Штайнмайер после парижской встречи, «не могут откладываться до греческих календ».
Что же последует дальше? При нынешней риторике Порошенко и его соратников, нужно иметь просто необузданное воображение, чтобы представить согласие Киева на выборы в Донбассе по принципам плана Мореля (ведь объективно ничего компромисснее придумать нельзя). Но если Украина не соглашается, может ли Запад пойти на снятие санкций этим летом?
С одной стороны, те сроки выборов, которые озвучиваются, показывают, что ведущие страны ЕС хотят снятия санкций. С другой стороны Запад стал заложником собственной схемы, по которой снятие санкций — это вопрос выполнения Минских соглашений. Благодаря такой схеме у Киева есть соблазн не выполнять эти договоренности как раз для сохранения санкций. Похоже, именно поэтому на Западе заговорили, что если Москва в одностороннем порядке сделает то, чего от нее хотят, например обеспечит Украине контроль границы, исчезнут основания для санкций (уже упомянутый здесь Эрлер озвучил эту идею еще в прошлом ноябре).
Москва по понятным причинам не ведется на такие предложения, надеясь что Запад снимет санкции, ибо, в конце концов, Украина поведет себя так, что всем придется признать ее нежелание идти на политическое урегулирование. Конечно, такое признание после всей поддержки майдана и постмайданной Украины для Запада крайне сложно. Но, похоже, недавние высказывания Мартина Шефера дают понять, что подобный сценарий не исключен.
Также нельзя исключать, что зависимая от Запада киевская власть в итоге уступит в вопросе о выборах, по крайней мере, согласует компромиссный вариант закона и направит его в Раду. Индикатором же ее готовности к уступкам станет признание того, что избранные в Донбассе депутаты все равно будут заметно отличаться по своим взглядам от депутатов от остальных регионов. Кстати, в начале сентября 2014 года, вскоре после первого Минского соглашения, Порошенко говорил: «Наверное, мы будем не в восторге от состава местных депутатов, которых выберут жители Луганска и Донецка. Но разве не лучше, чтобы политика вершилась избирательными бюллетенями, а не автоматными очередями… Нужно создать людей, с которыми мы можем разговаривать».
Однако такие выражения отсутствуют в лексиконе президента Украины уже полтора года.
