Осознание приходит в Украину. Осознание, а вместе с тем, может быть, и сознание. Того, что произошло два года назад. На Евромайдане. Когда людей обманули, украв большую прекрасную страну. Всё оказалось совсем не так, как гадали на крови майданные демиурги.
Вот появляется фильм, в коем пытаются отразить правду о революции в Украине. Его показывают в европейских странах. Его запрещают в европейских странах. Украина против. Вот то один, то другой политик делают заявления, идущие в суровый разрез с официальной линией «партии». Например, советник президента Петра Порошенко Юрий Бирюков заявил, что его заставляли врать о ситуации в Дебальцево. И таких Бирюковых — в достатке.
Всё тайное, безусловно, не станет явным. Нет, такого не случится. Но многое из той лжи, что обрушили на головы и души украинцев, проявится и в итоге сойдёт, точно морок. Каждая отошедшая туча вранья, каждый прояснившийся вопрос — это солнечный луч в тех, кто предал народ. А упыри не любят света.
Историю пишут победители, да. И если раскрутить данный тезис с другого конца, то мы увидим: победителей нет, а, значит, нет и внятной истории. Тот миф, что нам скормили на Евромайдане, оказался несостоятелен, неустойчив — он не выдерживает испытания временем и местом. И не выдержит.
На то есть как объективные, так и субъективные причины. Например, та, что время революций — такого рода революций — в Европе давно прошло. Оттого и смотрелись украинские события столь дико. В них было слишком много огня и крови. Они говорили о зове крови, они заливали ей улицы. Без привязки к тому, кто был прав, а кто виноват. Но истинной революция является лишь тогда, когда она становится революцией всего народа, единым вскриком, единым прикосновением железной руки, единым гневом, единой целью. Это не я сказал, а Освальд Шпенглер.
Однако как раз-таки единства, сколько бы нас ни убеждали в обратном, в евромайдановской истории не было. Я помню, с каким воинствующим непониманием, переходящим в отвращение, многие люди говорили о Евромайдане. И в текстах зимы 2013-2014 года я писал, что с ними надо договариваться, переубеждать. Этого не стали делать. Да, пришла Россия, да, вмешалась, да, нарушила многое — всё так, но она появилась на благодатной почве.
Железной руки не оказалось. Тягнибока, Кличко отцепили сразу, Яценюк ещё бултыхается, но это лишь временно. В новой, постевромайдановской Украине, не нашлось истинного лидера. И это следствие кадрового и системного кризиса в стране. Что до целей, то они и у самих протестующих изначально были неоднородны. Варьировались под влиянием и внешних директив, и внутренних порывов, вскриков.
И вот уже бывшие евромайдановцы трут свои посты того времени. Оказывается, что людей расстреливали свои же. Выясняется, что повседневные герои мёрзли, боролись, умирали совсем не за то, что им дали в итоге. А дали им ухудшенную действительность. И пока ещё можно списывать беды на Россию, на её вмешательство, справедливо и нет, но что дальше? Украинцы, задайте себе этот вопрос.
Осознание приходит. Но сознания всё же нет. Прозрение может и случится, но покаяния у большинства тех, кто ведомый благородными или не очень порывами разрушил страну, не происходит. И это естественно, это слишком по-человечески. Потому что единицы — смелых, честных — готовы каяться в собственных ошибках, принимая личную ответственность за содеянное. Большинство же перекладывает вину на другого — будь то Россия, плохой украинский президент или козни мирового правительства. Как в той, не слишком известной песне: «Вали на чёpные кошки, на чёpные фишки вали, на дождь в понедельник, когда засвистят жypавли, отказавших подpyг и не давших pyбля — мне опять все пpидётся принимать на себя…»
Валить и, правда, станут на всё подряд, беситься, выказывать недовольство и даже бунтовать. Открыто, конечно, выступить против власти никто не даст — не те времена, это вам не кровавый тиран Янукович, но брожение как факт неизбежно. И удар в итоге примем все мы — и украинцы, и россияне. Дураки или провокаторы — те, кто думает, что если в одной из стран будет плохо, то другую эта беда не затронет. Нет, мы связаны одной цепью. Навсегда.
Чтобы вернуться в нормальную жизнь, чтобы создать ту жизнь, коей грезили украинцы на Евромайдане, необходимо провести глобальную инвентаризацию — смыслов, идей, матчасти. Провести колоссальную работу над ошибками и увидеть, зафиксировать себя в ней; если не без покаяния, то хотя бы без признания собственной вины дальнейшее движение невозможно. Иначе одно майданное состояние будет сменять другое и так — до бесконечности, как ницшеанское блуждание по кругу.
И вот тут украинцам надо вспомнить о том, что они живут там, откуда пошла Святая Русь, им надо прислушаться к пению своего сердца. Русская культура, русский цивилизационный код по-прежнему находится в них — его не вытравить никакими сепаратистскими науками и бандеровскими. Цивилизационный геном сильнее. Есть русская Украина, и она, несмотря на репрессии, запугивания, уголовные дела, агипроп, остаётся. В природе же русского человека — отзывчивость, всемирная отзывчивость, как писал Достоевский.
Философы и поэты — будь то Федотов, Блок или Ильин — отмечали, что у России, у русского — женская душа. И она, возможно, как никакая другая, подвержена влияниям извне. Русь ассимилировала многие воздействия: будь то скандинавское варяжество, еврейский интернационал, пруссаческая муштра, французское вольнодумство или западный протестантский либерализм — всё это впитывалось, опробовалось и, как правило, (в чём есть наша главная сила!) перерабатывалось, принимая новые русские формы. Собственно, во многом такова цивилизационная роль России — быть не плавильным котлом, где теряется идентичность, но тканным ковром, отражающим полифонию наций, идей, национальностей, смыслов, связанных единой энергетикой целей, великой русской культурой.
В этом есть свой очевидный плюс, но есть и свой очевидный минус. Потому что подчас внешнее воздействие, внешние идеи дьявольски легко захватывают Россию, русского человека, и он, увлечённый, порабощённый, моментально сгорает от них, как когда-то приличная девушка от водки. Он не просто увлекается этим наносным, внешним, но полностью отдаётся ему, растворяется без остатка. Да, русский человек склонен к отзывчивости, к состраданию, но и к порочной безоглядности тоже, за которой часто следует самобичевание.
Известна фраза Владимира Высоцкого, сказанная им иностранным журналистам: «У меня есть претензии к властям моей страны, но обсуждать их я буду не с вами». Поэт был мудр, в действительности же мы, россияне, русские, сознательно и бессознательно выставляем свои горести, беды, ошибки напоказ, устраивая публичную порку. Каемся перед всем миром за свои, а часто собой же и выдуманные, преступления.
Трудно представить, например, Британию, с болью рассказывающей об изобретении пыточных и концентрационных лагерей, геноциде населения Бенгалии или Кении, голодоморе в колониях — нет, они действовали сугубо в интересах своего государства (старый, но не добрый принцип лордов: "Right or wrong — it's my country"). Мы же готовы покаяться и за бесноватого Ивана Грозного, и за сталинские ГУЛАГи, и за кровавые революции, и за отсутствие свободы слова — вообще за всё то зло, что есть на свете. Собственно, мы есть общность, отмаливающая не только свои, но и чужие грехи, мировые грехи, несущая коллективное, вселенское покаяние.
И даже эти люди, выходящие на Марши мира, часто, а, может, и в большинстве своём, идут туда, потому что испытывают острый экзистенциальный кризис, чувствуют, подобно Раскольникову, свою вину за убиенных старух и подсознательно жаждут бичевания (правда, зачастую не своего — и в этом плане они не совсем русские, — но чужого).
Да, мы грешим и преступаем, но мы каемся и несём кару. Справедливо и нет. Русский человек невозможен без самокопания, без рефлексии, без чувства коллективной вины. И быть русским значит не только говорить, думать на русском, принадлежа к великой русской культуре, но сострадать и своим братьям, и всему миру, неустанно искать правду как истину и как справедливость, будучи всегда готовым к подвигу. Вот что значит быть русским.
Украине сегодня край важно вспомнить о своём русском базисе, дабы пересмотреть курс и проанализировать ошибки — совершить покаяние. Тогда украинцы, возможно, смогут получить ту великую страну, которую они, безусловно, заслуживают. Но сделать то же необходимо и России, навсегда спаянной с Украиной. Она также должна найти в себе подлинно русское и окститься. Мир, лежащий во зле, требует этого сегодня и, несмотря на сопротивление, о том воздыхает. Русские Иваны и украинские Вакулы должны очистить его.
Платон Беседин
