«Если ты сын Церкви, зачем Её ломать под свою гордыню?— воскликнул Блаженнейший. — Следует самолюбие под Церковь ломать! Если устал от жизни, которой живёт Церковь, ищи, что нравится. Но не ломай Церковь под себя! Тут или веры в Бога нет, или вавка в одном месте».
Сомневался, писать ли о том, что основным вопросом обсуждения на состоявшемся на днях собрании Киевской епархии стали очередные деяния викарного епископа Олэксандра Драбынко. Уверен, что он и сам ищет славы «гонимого», дабы в её лучах подороже продаться какому-нибудь истинно украинскому «патриархату». Помните, как Филарет принялся изображать из себя жертву расправы «украинофобов», вернувшись с Архиерейского собора, где клялся уйти в отставку.
Но поскольку произошедшее на собрании под председательством митрополита Онуфрия уже обильно переврано в укронете драбынковой шайкой (да и сам он, изображая нэзламнисть, заявил о «предвзятости, которая настораживает»), придётся выводить «архієрея українського духу» (как нарекли его фейсбук-поклонники) на чистую воду.
Реакция «архієрея українського духу» (посредине — не отбрасывающий тени) на наставления Предстоятеля
ПЕРВЫЙ ВОПРОС к Предстоятелю касался того факта, что в Преображенском соборе на Теремках (настоятелем которого работает Драбынко, но поскольку храм ставропигиальный, то находится в прямом подчинении Блаженнейшего Онуфрия), польская католическая монашка с амвона (!) рекламировала католическую же радиостанцию. Кстати, особый упор в этой рекламе делался на трансляцию униатской «литургии». Мол, вы — православные можете прослушать и «свою» службу «візантійського обр'яду».
Как пояснил настоятель, не виноватый он: «Она сама пришла и попросилась рассказать несколько фраз о радио, в котором не раз принимали и принимают участие клирики храма. Но меня в это время не было, поскольку выходил со старостой принимать детей в музее». О том, что и сам Драбынко «принимал участие в радио» этом, он умолчал, но изобразил скорбь по поводу того, что клирик храма Дудчэнко (собственно и пригласивший женщину на амвон) так его подставил: «Жаль, что это было во время богослужения. Я её просил, если она так желает, поговорить с людьми после службы». В общем, так и стоит перед глазами картина: не успевает владыка непорочный покинуть в окружении детей храм, как коварные иподиаконы тут же шипят Дудчэку на ухо: «Свалил! Тащи полячку скорей!».
«Если это недоразумение, зачем же было выставлять его в интернет (на сайт собора, — Д.С.)»?— выразил недоумение Блаженнейший, поинтересовавшись заодно, кто давал благословение православным священникам на участие в работе католической радиостанции. На что отвечающий включил ещё более откровенного дурака: «Ваше Блаженство, радиостанция существует уже давно (читай — ещё до рукоположения первых православных епископов, могущих давать благословение — Д.С.) и там принимает участие очень много клириков».
В итоге православный епископ (кандидат богословия, между прочим) затребовал особого благословения не ходить на совет нечестивых. Которое и тут же от Предстоятеля и получил. Как и совет попробовать поискать некатолические площадки для миссионерской проповеди. Может, удастся найти в мире этом.
ДРУГОЙ ВОПРОС касался службы в честь Рождества, которая состоялась том же Преображенском храме на католическое рождество совместно со службой Спиридону Тримифунтскому.
«Практика такого рода совмещённой службы невозможна… Мы совершаем богослужение святителю Спиридону и молимся этому угоднику Божьему», — заверил настоятель храма, заметив, правда, что и в этот раз он отсутствовал. Тем самым снова подставив своих клириков, а с ними и дружка Ковалэнко, притащившего на совместную службу еще и константинопольского попа. А Дудчэнку, тем самым еще и обвинив во лжи. Ибо последний успел упоенно восславить патрона: «В литургии мы соединили (выделено здесь и далее мной — Д.С.) тематику Рождества Христова и память святителя Спиридона Тримифунтского… Идея родилась во время нашей беседы с митрополитом Александром (Драбинко)… Мы решили послужить ночную службу на 25 декабря в Музее памяти Блаженнейшего Митрополита Владимира перед иконостасом из его домовой церкви. «Мы с покойным Блаженнейшим всегда отмечали этот день», — сказал владыка Александр и благословил соединить службу Рождества Христова со службой святителю Спиридону Тримифунтскому».
Да что там Дудчэнко, если официальный сайт собора сообщает: «За литургией, которую по благословению настоятеля собора митрополита Переяслав-Хмельницкого и Вишневского Олэксандра возглавил благочинный протоиерей Валэрий Кравэць, сослужили председатель просветительского отдела УПЦ протоиерей Гэоргий Ковалэнко, клирик Западноевропейский экзархат приходов русской традиции в Западной Европе (Константинопольский Патриархат) о. Олэксий Струвэ, клирик нашего собора о. Андрий Дудчэнко и о. Сэргий Бэрэжной… Перед литургией отец Валэрий Кравэць прочитал акафист святителю Спиридону Тримифунтскому, память которого отмечается 25 декабря. Хор под управлением Александра Тарасенко пел за литургией песнопения Рождества Христова (антифоны, тропарь, кондак, прокимен, задостойник) и свт. Спиридону Тримифунтскому (тропарь), а также колядки».
«Сегодня ночью родилась традиция и оформилась идея, которая может помочь всем христианам Украины праздновать Рождество вместе с христианами мира», — цитирует Ковалэнку его духовное чадо, даже не задумываясь, над оксюмороном «родилась традиция». Впрочем, об уровне «грамотности» драбынок-ковалэнок, за который их пришлось отчислить из пресс-службы УПЦ МП, написано достаточно. Сегодня же недоучка сей вещает: «Традиционные Церкви (православные и греко-католики) должны (sic!) основать традицию литургически отмечать 25 декабря Рождество Христово ночным богослужением… Государство должно (sic!!!) сделать 25 декабря выходным днем…».
Но вернемся к его брату по разуму, в который раз предающего подельника (первый раз Драбынко свалил всё на Ковалэнку, когда оба были застуканы на «освоении средств» во время «строительства» многострадального кафедрального собора, так и не оправившегося от казнокрадов). На сей раз Драбынко пообещал взять объяснительные со всех участников «уродства» (как назвал совмещённое «богослужение» Блаженнейший), хотя ещё за минуту до того уверял, что такого богослужения не могло быть в принципе.
Отчасти сходным был ВОПРОС О ЛИТУРГИИ НА СВЕТСКИЙ НОВЫЙ ГОД, что также практикуется на приходе Драбинко, в том числе демонстративно — трубя о том, несмотря на настороженное отношение к тому Предстоятеля. «Это не наш праздник, — пояснил Блаженнейший. — Да, есть такая «оправдательная идея», мол, много молодёжи не спит всю ночь, гуляет и может в церковь зайти помолиться. Хорошо, конечно, если так…
Если есть такое уж желание, можно служить литургию святому Вонифатию. Хотя и это не праздник… Не думаю, что много пользы молодёжь от этого не получит. Потому что помолятся, а после этого снова ходят верх ногами… Ведь после молитвы нужно вести себя соответственно, а не пускаться в пляс и упиваться. Так что тут следует поступать по своему усмотрению. Но нет у нас обязательной практики служения на Новый год».
За написание имени Господнего ДВОЙКА, митрополит!
СЛЕДУЮЩИЙ ВОПРОС касался передачи на Первом национальном телеканале. В ней тот же Драбынко заявил что «инициатором объединения украинских церквей должно стать государство — чтобы религиозный фактор не был препятствием», и (в этом контексте), если таким «препятствием» является священноначалие, паства должна требовать от него ответа, принимая «какое-то решение», если священноначалие удовлетворяющего ответа сторонникам объединения не даёт.
Отвечая на данный вопрос, персона, приближённая к администрациям и секретариатам всех украинских президентов и лжепрезидентов последнего десятилетия сделала вид, что не ощущает разницы между призывом к вмешательству государства в дела Церкви и обращением к государству за содействием в тех или иных вопросах: «Если говорить честно, все мы обычно обращаемся к государству, чтобы уладить какие-то проблемы. Если на сегодняшний день мы не можем сами этого сделать (слить Христа с Велиаром — Д.С.), конечно третейским судьёй за столом переговоров (на совете нечестивых — Д.С.) должна быть та организация, которая всех нас объединяет. А это государство. И на сегодняшний день, когда мы не можем сами придти к согласию (света с тьмою — Д.С.), когда у нас проливается кровь (сама собой проливается или по науськиванию тех, с кем призывают объединяться?!! — Д.С.), как это бывало в с. Птичья («бывало» означало, что в тот самую минуту, когда ухоженный митрополит растекался «мыслью» по древу, десятки его земляков, запершись в холодном храме держали осаду его же единомышленников — Д.С.), это должно государством пресекаться (ага, тем самым государством, которое в лице глав райсоветов, принимает сторону нападающих и «правоохранительных» органов, обеспечивающих силовое прикрытие этих нападений — Д.С.)… Это такая моя позиция, и, имея её, я её озвучиваю».
«Человек, конечно, имеет право на личную позицию (правильную или неправильную) по какому-либо вопросу, — заметил Блаженнейший. — Но если ты священник, а тем более епископ, позиция твоя должна в первую очередь соответствовать тем нормам, которые исповедует Церковь, а не собственным фантазиям. По каким это законам государство может вмешиваться в дела Церкви? Да ещё «порядок в ней наводить», Господи, помилуй! Если и остался у нас хоть какой-то институт, в котором порядок ещё существует, это Церковь. Они кругом разваливали всё уже!»
«Ваше Блаженство, речь шла не о том, что бы государство вмешивалось в дела церкви, — начал было изворачиваться призывавший государство игнорировать «религиозный фактор», — государство должно, сохраняя порядок и законодательство вопросы урегулировать, чтобы не было конфликтов».
«Хороший ответ, — согласился митрополит Онуфрий. — Если вы будете там (на телевидении) так говорить, как тут сейчас, это приемлемо».
Не успел Предстоятель закончить фразу, как викарий перебил его заверениями в том, что он именно так себя в телевизорах и ведёт, а на него наговаривают «помощники», имеющие некие «противоположные взгляды». Очевидно, под помощниками цицеронище наше имело в виду коллег, ибо дальше звучало: «Я об этом говорил недавно одному из наших иерархов. Жаль, конечно, что они есть, но придётся пока что смиряться».
«Думаю, смиряться надо всем, — ответил Блаженнейший. — И нам, и вам также, владыко». Что вызвало шквал аплодисментов.
Раз уж Драбынко упомянул «конфликте вокруг церкви» с. Птичья на Волыни, уроженцем которой сам является, пришлось задать ВОПРОС о том, НЕ ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ПРЕДАТЕЛЬСТВОМ избиваемых филаретовцами земляков и единоверцев пребывание канонического митрополита во Владимирском соборе (первом храме, захваченном Филаретом) для фотосессии с мощами вмч. Варвары в день её памяти.
«По моему личному мнению, пребывание у мощей святой Варвары не есть грех, — ответил Митрополит Онуфрий. — Но, проведя аналогию со словами Апостола «если пища соблазняет брата моего, не буду есть мяса вовек, чтобы не соблазнить брата моего», признаем: если молитва у пленённых святынь соблазняет людей, демонстративно делать этого не надо. Ну, прошмыгни туда тихонько как мышка — что бы никто не видел. Хотя частицы святой великомученицы есть ведь не только во Владимирском соборе, но во многих местах.
Однако всё же надеюсь, что владыка шёл туда из лучших побуждений — не для того чтобы вносить соблазн… В Интернет же не выставлял».
«Выставлял», — вынужден был признать ревностный молитвенник к великомученице.
«Ну зачем?!! — не выдержал уже даже Блаженнейший. — Что вы за… Что у вас за мода! Евангелие читайте: «Да не ведает левая рука, что делает правая». А тут ещё не сделала, а уже весь Интернет знает! Господи, прости! (гром аплодисментов).
Затем последовал ВОПРОС, успевший вызвать уже гвалт и потоки лжи в укронете — ОБ ИСПОЛЬЗОВАНИИ УКРАИНСКОГО ЯЗЫКА В БОГОСЛУЖЕНИИ, что практикуется во всё том же драбынковом храме на Теремках — единственном в Киеве, где служат на «рідній мові».
«Для нас, украинцев, славянский язык является таким же родным, как и современный язык, — сразу же заявил Блаженнейший. — Не следует путать Божий дар с яичницей. Богослужения идут на церковнославянском языке. Это красивый язык. Певучий. Поэтический. Даже светские люди, когда хотят украсить свое выступление, пользуются цитатами из церковнославянского.
Да, проповедь должна быть на современном языке. Но богослужение проводится на старых языках везде: в Греции — на старогреческом, В Грузии — на старогрузинском, В Англии — на староанглийском, а мы — на старославянском. Даже румыны и молдаване служат на языке, изобилующем старославянизмами.
Мы служим на том языке, на котором служили наши предки. И не будем этого менять (снова овация — Д.С.).
Если человек, чтобы копейку заработать, едет в Китай или Турцию, то учит эти соответствующие. А чтобы заработать Спасение — получается, лень учиться!
Я читал Евангелие и на украинском, и на русском, и не понимал там многого. Потому что современные языки не дают ключей для постижения тайн Божиих. Чистое сердце нужно для постижения тайн этих, а не язык».
ВОПРОС ЯВНО СПЕЦИФИЧЕСКОГО СВОЙСТВА, но и с явным намёком на известного викария был написан кем-то из священников: «Почему викарные архиереи при богослужениях на приходах облачаются на кафедре, садятся на Горнее место и т.д.?».
«Ну, он хоть и викарный, тоже архиерей! Дайте и ему слегка прославиться!» — отшутился Блаженнейший под смех зала (который с каждым новым вопросом всё более усиливался, дойдя в конце концов до гомерического).
«Но почему викарии «добровольно-принудительно» навязываются на богослужения в приходские храмы?», — не унимался вопрошавший, поддержанный бурными аплодисментами шести сотен священников.
«Потому что правящие архиереи имею трапезу обильну, а викарные более скудную, — не мешкая, вызвал новую волну смеха Предстоятель. — А хорошо пообедать можно после службы на приходе».
ВОПРОС ЗАМЕНЫ В МОЛИТВАХ СЛОВ «РОССИЙСКИЙ», «РУССКИЙ» НА «УКРАИНСКИЙ» ИЛИ «НАШ» был так же навеян самодеятельностью «богослова» Драбынки. На сей счёт Блаженнейший Онуфрий высказался в том духе, что если уж сильно достаёт где-нибудь паства, которой уши режет «держава российстея», то в целях икономии допустима замена на «наша». Но «русское» заменять не следует: «Ибо мы русины также. И земля русская — наша земля. Есть Киевская Русь, есть Московская Русь, есть Белая Русь, но вместе это Русь».
Затем последовал ВОПРОС, КАСАЮЩЕЙСЯ ПЕТИЦИИ О ПЕРЕДАЧЕ КИЕВО-ПЕЧЕРСКОЙ ЛАВРЫ т.н. «Киевскому патриархату»: «Смутили слова одного митрополита (хохот в зале — Д.С.), который заявил, что данная петиция — свидетельство недоверия общества нашей Церкви. Зачем это говорится в тот самый момент, когда так необходимо нам единение и поддержка в деле защиты святыни? Тем более, если другая петиция — о сохранении Лавры в Церкви — собрала гораздо больше голосов. Однако этот факт владыка проигнорировал. Может ли он разъяснить свою позицию: когда необходимо поддержать Церковь, он Её критикует, когда же отметить Её успехи — молчит».
Здесь уж митрополиту Онуфрию не пришлось перенаправлять вопрос. Покрывшись красными пятнами, адресат (как вы уже догадались, кто) вскочил сам: «Основная идея комментария, который давался петиции — предотвратить провокацию (Чувствуете логику? Комментарий к провокации — есть предотвращение провокации. Покруче будет, чем обращение к государству пресечь государственные же гонения — Д.С.)… Об этом в своём комментарии я и говорил — что не нужно делать то, что не нужно делать (сей товарисч недавно с Кличко сдружился, кто не в курсе — Д.С.)».
На счёт петиции Предстоятель УПЦ МП дал потрясающий комментарий, который мы в ближайшее время опубликуем отдельно. Здесь же заметим лишь, что Блаженнейший явно не знал, что «аналитические размышления» Драбынко были плохо скрываемым доносом, а то и клеветой на священников, которые «время от времени сами дают реальные поводы для соблазнов» (то есть для предлогов нацистам захватить Лавру): «Есть, к сожалению, и те, кто отказывается отпевать наших убитых на поле битвы воинов.., презирают украинскую культуру и самобытную религиозную традицию».
Поэтому уже после собрания мне пришлось переспросить Блаженнейшего, были ли хоть один случай, чтобы священник УПЦ отказывался отпевать крещёных, погибших в т.н. «АТО». «Такого не было. Это клевета», — твёрдо ответил Предстоятель.
А викария своего он попросил в конце собрания признать, что адресованные ему замечания были справедливыми. Тот согласился, но отчасти. Ибо «что касается внутриполитической ситуации и церковной реакции на неё, все мы знаем, что мы находимся в геополитическом конфликте, и также надо чётко знать, как сформулировать свою позицию…»
«Владыко, — смиренно позволил себе остановить словоблудие предстоятель, — Это всё понятно. Но я думаю, что не наша с вами задача вмешиваться в «геополитические ситуации». Ибо даже политики не могут в них разобраться. Поэтому не следует взваливать на себя «великую миссию». От нас требуется молитва и призыв людям к миру. Сейчас все говорят, но мало молятся. А молитва более эффективна, чем говорильня.
Мы есть служители на политических идей, а Божьих. Наша миссия — доносить до враждующих, что они — дети одного Бога».
