С 1 января председательство в ОБСЕ, главной международной организации, которая занимается украинским кризисом, переходит к Германии. Обычно роль председателя ОБСЕ исполняет министр иностранных дел возглавляющего организацию государства — так было, например, в последние два года с Дидье Буркхальтером (Швейцария) и Ивицей Дачичем (Сербия).
Однако великие державы, как правило, не нагружают такой работой глав своих МИД. Вот и в случае с Германией еще год назад было объявлено, что спецуполномоченным по ОБСЕ во время немецкого председательства будет Гернот Эрлер, правительственный координатор по отношениям с Россией, государствами Центральной Азии и странами «Восточного партнерства». А в нынешнем декабре на министерской встрече этой организации в Белграде, Франк-Вальтер Штайнмайер подтвердил это назначение. Причем Эрлер будет совмещать эту нынешнюю должность с постом координатора по постсоветскому пространству, занятому 2 года назад.
Как может повлиять это назначение на ход Минских переговоров? Бэкграунд Эрлера позволяет предполагать, что он будет куда плотнее заниматься ими, чем Буркхальтер и Дачи. Ведь этот политик и дипломат не просто специалист по странам СНГ. Немецкая пресса именуют его Russlandversteher (т.е. «понимающим Россию» — слово, которое зачастую используется в негативном контексте). Такую репутацию он заработал опубликованной в еженедельнике «Ди Цайт» в июне 2013 статьей «Хватит травить Россию!»
Да и в недавних высказываниях Эрлера можно найти немало не просто интересного, но и явно нестандартного для западного политика при властной должности. Например, не так давно он высказался о Минских соглашениях: «Российская сторона все чаще повторяет, что они выполняют все условия, а вот у Украины с этим имеются проблемы. И в настоящий момент эти выводы не так уж ошибочны».
В том же интервью — оно, в основном, касалось блокады Крыма — Эрлер обвинил Киев в стратегии эскалации и сказал, что Украине эта эскалация «нужна для того, чтобы заявить, что якобы в этой напряженной ситуации мы не в состоянии выполнить следующий пункт Минских договоренностей». Впрочем, не надо забывать, как ранее Эрлер обвинял именно Россию в невыполнении первого Минского соглашения.
Это видно по самому известному его выступлению в российской прессе, интервью «Коммерсанту» от 6 октября 2014. Дескать, Россия не заинтересована в украинском контроле над границей в Донбассе в соответствии с этим документом, и вообще непредсказуема, не считает приоритетом партнерство с Западом и потому обоснованно заслуживает санкций.
Так как же поведет себя господин Эрлер, когда выдвинется на передовую роль в урегулировании кризиса? Чтобы сделать обоснованные предположения надо, во-первых, изучить как можно больше его выступлений на украинскую тему, начиная с прихода новой власти в Киеве; во-вторых, попытаться понять, менялась ли его позиция относительно ключевых моментов конфликта. А материал для изучения богатый. Так личный сайт политика за этот период ежемесячно помещал по два-три его интервью, полностью или частично посвященных этому кризису.
Так с одной стороны там в изобилии можно увидеть критические высказывания о России, подобные тем что приведены выше. С другой стороны Эрлер не просто подчеркивал необходимость сотрудничества с Москвой, он изначально выступал против расширения антироссийских санкций — это ясно видно из его интервью, что давалось сразу после гибели малайзийского «Боинга», ставшего поводом для наиболее масштабных санкций ЕС. Но потом, когда они были введены, он, естественно, говорил иначе.
Что же касается конфликта в Донбассе, то Гернот Эрлер постоянно утверждал, что у него нет военного решения. Но надо ли обольщаться такой риторикой? Ведь она практически ничем не выделяется на фоне высказываний других западных деятелей (разве что, он часто произносил такие слова и во время наибольших успехов украинской армии, в течение полутора месяцев после падения Славянска). Ведь не принято на Западе говорить, что войной можно решить какой-то вопрос (разве что для борьбы с ДАИШ делают исключение).
Поэтому имеет значение не антивоенная мантра сама по себе, а, во-первых, то, стоят ли за ней какие-то действия или хотя бы жесты нацеленные на то, чтобы войну остановить; во-вторых, какая именно политическая альтернатива предлагается вместо применения силы.
Так, Гернот Эрлер был одним из немногих политиков, который открыто признавал, что Украина летом 2014-го делала ставку на военное решение конфликта. Но нигде у него не было намека на то, что Берлин должен вести себя так же, как когда Янукович разгонял майдан: усаживать Киев за стол переговоров, грозя санкциями. Нет, о бесперспективности военного решения говорилось не из-за его негуманности, а из-за того, что Эрлер ясно видел: Москва все равно не допустит падения Донецка и Луганска (и открыто говорил об этом).
Кстати, в разгар августовских боев Эрлер произнес слова о том, что Украине нужно найти «средний путь между глубокой федерализацией и глубокой децентрализацией». За прошедшее время его представления о политическом урегулировании не конкретизировались. Когда заходит речь об этих вопросах, дипломату удобно укрыться за ширмой общих фраз о приверженности Минским соглашениям. При этом оказывается, что понимание соглашений у него традиционное для Запада.
Да, он может беспокоиться по поводу того, удастся ли Киеву провести конституционную реформу, а порой, даже сомневаться в том, что он желает этой реформы. Но у него не возникает никаких замечаний по поводу содержания конституционных поправок или закона о статусе «отдельных районов». Ведь он нигде не говорит, что Украина должна вырабатывать взаимоприемлемые документы в диалоге с теми, кого сам именует «сепаратистами».
В то же время Эрлер дает понять, что «сепаратисты» все же для него легитимный участник переговоров, ибо везде в его интервью употребляется понятие «контактная группа», а не «трехсторонняя контактная группа» как неизменно говорят в Киеве, подчеркивая тем самым, что группа состоит из представителей России, Украины и ОБСЕ, а ДНР и ЛНР там непонятно на каких правах.
Но надо ли делать из этого нюанса далеко идущие выводы? Куда любопытней материал, который в разделе «интервью и пресса» на сайте Эрлера является самым свежим: беседа на вещающем из Баден-Бадена «Юго-западном радио-2» под названием «Москва может одним жестом приблизить конец санкций».
А жест этот, по словам Эрлера — передача границы под контроль Киева, не дожидаясь выполнения других пунктов Минского соглашения. Тогда, по мнению дипломата, в ЕС уж точно не будет консенсуса по поводу продления санкций а, значит, они автоматически отменятся, а вдобавок Киев тогда наверняка сможет найти 2/3 голосов для изменения Конституции.
А теперь представим себе невероятное. Москва согласилась. Украинский биколор взвился над Мариновкой и Изварино. Что потом? Двинутся ли украинская армия и добровольческие батальоны на Донецк и Луганск, чтобы, говоря киевским лексиконом, «освободить их от террористов» и командным голосом спросить оставшихся на руинах местных жителей, а желают ли они «особый порядок местного самоуправления»?
Конечно, ни Эрлер таким вопросом не задается, ни интервьюирующий его журналист Рудольф Гайслер. Если относительно России дипломат постоянно говорит, что не может понять ее намерений относительно Украины, то намерениями Украины относительно Донбасса у него нет никаких публичных сомнений. Но ведь нехорошо подозревать дурные мысли у ассоциированного с ЕС государства — то есть страны с сертифицированной демократией и правами человека. Ибо и по самим европейцам такие подозрения ударяют.
И, предположим, случилось невероятное: Украина получила без всяких условий доступ к границе, а потом, разбомбив Донецк и Луганск, восстановила там свой суверенитет. Что тогда скажет доктор Эрлер? Наверное, он выразится так: «Хотя, к сожалению, Минские соглашения, достигнутые при участии Европы, не были реализованы в полной мере, они стали безусловным успехом, так позволили в конечном итоге обеспечить территориальную целостность Украины, прекратить внешнее вмешательство в ее дела и сохранить тысячу жизней».
Моделируя такую реакцию Эрлера, я во-первых, исхожу из того, что ни один европейский или американский политик не может осуждать желаемых для его страны перемен в мире, даже если эти перемены произошли не слишком приемлемыми для него методами. А, во-вторых, перефразирую слова, которые персонаж этой статьи сказал в интервью сайту heute.de в марте 2014, когда журналист заикнулся, что может первотолчком крымских событий стало несоблюдение соглашений между оппозицией и Януковичем:
«Соглашение от 21-22 февраля (на самом деле оно было заключено днем раньше — авт.), достигнутое при посредничестве глав европейских МИД из Германии, Франции и Польши, подписанное тремя партиями майдана, Украиной а также российским переговорщиком Владимиром Лукиным (на самом деле Лукин документа не подписывал — авт.), к сожалению, продержалось не дольше 24 часов. Но я верю, что, несмотря на это, оно войдет в учебники истории как успешная миссия, которая прекратила насилие, приведшее к многочисленным жертвам».
На самом деле, конечно, никто границу Киеву отдавать не будет. Зато эти слова немецкого дипломата во многом объясняют, почему Порошенко и его команда так настойчиво говорят на эту тему. Дело, видимо, не в плохом чтении и понимании Минских соглашений в Киеве, как обычно думают, а в том, что Эрлер лишь озвучил публично то, что Москве говорят кулуарно политики повлиятельней.
Конечно, можно учесть, что вскоре после этих высказываний он говорил о стратегии эскалации со стороны Киева. А из того, что данное интервью о блокаде Крыма отсутствует на сайте политика, не надо делать конспирологических выводов — его цитировала государственная «Немецкая волна», значит в не противоречии этих мыслей с нынешней позицией Берлина трудно сомневаться.
Можно также учесть, что за время конфликта риторика Эрлера по отношению к Москве не ухудшилась, а к Киеву — не улучшилась. А если изучать интервью под микроскопом, то при желании, наверное, можно увидеть и более благоприятные изменения. Но стоит ли это делать и надеяться на отличия Эрлера от других представителей власти в Берлине? Ведь изменения его взгляда на санкции как раз показывают, как легко сдает он личную позицию ради командной игры. Как раз опасно обольщаться некоторыми приятными для нас высказываниями Эрлера — начнешь думать, что это позиция Берлина, а окажется что это лишь частное мнение, которое всего лишь допускалось, пока позиция не выработана. Но если Меркель и Штайнмайер в итоге придут к иному взгляду, то их подчиненный им противоречить не будет.
Поэтому полезней всего помнить слова Эрлера об обмене границы на отмену санкций — очень уж яркий пример того, как мыслят даже те, кто имеет репутацию «понимающих Россию».
Петр Сафонов
