Мы равнодушно отнеслись к тому, что два десятилетия назад с больших экранов исчезли добрые, светлые фильмы, а их место заняли американские боевики, ужасы и слезоточивые мелодрамы, пропагандирующие чужеземный образ жизни, всячески противопоказанный славянам.
Красивые, холенные актеры показывали нам, как легко и просто можно решать проблемы используя убийство, обман или насилие. Жизнь — ничто, деньги — все. И самое важное, через какие бы моральные и нравственные законы не переступал главный герой, в конце фильма его всегда жал счастливый финал. Наивные и доверчивые мы воспринимали все иностранное, развесив уши и открыв рты, как некий эталон, образец жизни и поведения. Мы были уверены: наша система ценностей надежна и крепка, черное от белого отличить сумеем всегда и коммунистическая догма о том, что кино — одно из важнейших искусств, оказывающих огромное влияние на душу, явно устарело.
Как-то незаметно из наших телевизоров исчезли аналитические, развивающие передачи, новости превратились во фронтовые сводки, нам подсунули чужое грязное белье, в котором мы с удовольствием по сей день барахтаемся. Чужие дяди с толстыми кошельками убедили нас, что нет ничего круче клипового сознания, а подглядывание в замочную скважину за богатыми и красивыми — последний писк настоящей европейской жизни. Какой дурак не хочет стать истинным европейцем! Самые темные и самые низменные инстинкты стали пробуждаться в нас, но мы отмахивались от происходящих в нас переменах. Мы верили заокеанским дядям, что так правильно и нужно. Только через непотребство, аморальность и безнравственность мы станем достойны приобщения к европейским ценностям, и возможно нам разрешат называться младшими братьями европейцев.
Несколько лет назад на психологических групповых занятиях я попросила подростков нарисовать добро и зло, а затем поделиться своими мыслями. На всех рисунках между добром и злом не было ни малейших отличий. Добро изображали с такой же гримасой, пустыми глазами, а порою с клыками, как и зло. В объяснении ребята тоже не видели разницы между двумя силами. Когда же мы стали говорить о милосердии, никто из ребят не понимал смысла этого слова. Одна девочка прямо сказала:
— А нафига оно нужно, это «мирлосердие»? Мама говорит, сейчас такое время, где надо успеть урвать!
Теперь многие из этих ребят в АТО, а до этого они были на майдане и за маленькие деньги в 100-200 грн не только убивали людей, но и торговали Родиной.
Потерять душу легко — достаточно обесценить в себе человеческое, убедить себя, что заокеанские дяди лучше тебя знают, как правильно жить. И тогда за 10-50 грн в том же Днепропетровске можно купить любой голос избирателя, а донос на соседа вообще написать бесплатно. Из расчеловеченного нутра лезет и воняет все непотребство. Лица пропитаны гримасой инфернального зла. Это слишком просто — торжество дьявола, — это победа нашей истинной человеческой натуры над культурой, нравственностью и моралью. Десять заповедей сдерживали то темное, что таилось в наших закоулках. Отныне главная заповедь «не убий» сожжена в Одессе и расстреляна в Донбассе.
— А зачем мне быть добрым?— рассуждал один из подростков на тех групповых занятиях, а сейчас не без удовольствия служащий в АТО. — Для чего? Все добрые мямли и тюфяки, их бьют и унижают. А я хочу быть крутым и сильным!
— А это как?
— Ну, вы видели Сталлоне или Чака Норриса? Как они круто со всеми расправляются! Вот и я так хочу!
Процесс расчеловечивания проходит быстро и легко в одном случае, когда мы добровольно позволяем совершить его над собой и своими детьми. А затем заокеанские дяди с толстыми кошельками, после экономического хаоса и гражданской войны (которые они называют «расчисткой территории») решат судьбу и наших земель. Возможно, они будут заселены мусульманами, а может и гмо-культурами, но это уже не нам решать, правда?
Марина Прокопенко
