«Мы не имеем каких-либо результатов минских соглашений, за исключением прекращения огня — нет ни выведения тяжелой артиллерии и вооружения из зоны боевых действий, ни выведения российских войск с оккупированных территорий, мы не вернули контроль над российско-украинской границей»,- возмущается Петр Порошенко.
При этом в реальности вина за срыв политической части соглашений лежит исключительно на украинской стороне — Киев нарушил базисные, начальные пункты политической части Минска (отказался согласовывать с ополченцами новый закон о выборах и конституционные поправки). Причем нарушил, судя по всему, окончательно — если Верховная Рада примет нынешний, не устраивающий ополченцев вариант поправок в конституцию, то реализация минского соглашения будет практически невозможной (не станут же депутаты через несколько месяцев принимать еще один, правильный пакет поправок — это будет странно даже для украинского парламента).
Поэтому все, что сейчас остается сторонам — это реализовывать военную часть минских соглашений. И 29 сентября стороны парафировали договоренности об отводе орудий калибром менее 100 миллиметров и танков на 15 километров от линии соприкосновения. «Это долгожданное известие для людей, живущих вдоль линии соприкосновения, для которых затишье началось всего месяц назад», — заявил лидер ЛНР Игорь Плотницкий. Сам отвод должен пройти за 41 день.
По сути, нынешнее соглашение выгодно всем основным сторонам, так или иначе вовлеченным в украинскую гражданскую войну — России, Европе и США. Москва и Брюссель выступают за урегулирование или глубокое замораживание украинской гражданской войны, администрация Обамы заинтересована в недопущении серьезной военной эскалации кризиса (куда американцы обязательно будут втянуты, чего Белый дом не хочет).
Общим знаменателем этих позиций является согласие всех трех сторон на «программу-минимум» — сохранение низкой интенсивности конфликта и недопущение возобновления широкомасштабных боевых действий. Европа не хочет больше отвлекаться на решение украинского кризиса, Вашингтон считает, что при таком течении событий он может максимально, но при этом без рисков для себя усложнять процесс нормализации российско-европейских отношений, а Москва уверена в том, что отказ от эскалации приведет к переключению нищающего украинского общества с позиции «во всех наших бедах виноват Путин» на «во всех наших бедах виноват Порошенко», а то и, в перспективе, к осознанию того, что во всех их бедах виноваты они сами, вышедшие на майдан или своим молчанием поддержавшие его.
Именно поэтому Россия не эскалирует ситуацию, но одновременно с этим не протягивает круг спасения режиму Петра Порошенко. Так, премьер-министр Дмитрий Медведев подтвердил, что с начала года (когда вступит в действие экономическая часть соглашения об ассоциации ЕС и Украины) Россия отменяет преференциальный режим торговли с Украиной, и украинские товары будут облагаться такими же пошлинами, как и товары из третьих стран.
«Это не ущербный режим, не режим ограничений и даже не режим санкций, который наши партнеры недавно начали внедрять по отношению к России. Это пока обычный режим, но этот обычный режим будет иметь, конечно, вполне серьезные экономические последствия», — предупреждает Медведев.
Необходимость платить таможенную пошлину и одновременно с этим нежелательность повышения конечной цены на товары в России (иначе они станут менее конкурентоспособными по сравнению с теми же белорусскими) может привести к уходу ряда украинских производителей с важнейшего для них рынка сбыта).
Кроме того, Россия симметрично отвечает на украинские популистские акции — и, учитывая состояние экономики и уровень зависимости от соседа, для Украины эти ответы куда болезненнее, чем украинские провокации для России. В частности, как и ожидалось, Минтранс в ответ на запрет российским авиакомпаниям летать на Украину уведомил «украинские авиакомпании, совершающие или планирующие совершать рейсы на территорию России, о введении запрета на выполнение полетов в/из России с 25 октября с.г., который будет действовать до тех пор, пока решение украинских властей в отношении российских авиакомпаний не будет отменено».
Конечно, вряд ли российские контрмеры повлияют на позицию Киева — поскольку иностранные друзья запретили Порошенко начинать войну, а рейтинг набирать как-то надо, украинские власти продолжат заниматься троллингом Москвы. Так, в Киеве обсуждают переименование столичного Воздухофлотского проспекта в проспект им. Бориса Немцова. На первый взгляд в этом ничего такого нет — некоторые шли дальше и называли улицы именем Джохара Дудаева.
Проблема в том, что на Воздухофлотском проспекте находится российское посольство. Однако для Украины такое переименование вполне может выйти боком, поскольку и тут, в отличие от военных провокаций или риторических изысков, Кремль вполне может ответить симметрично, без ненужной России и нужной Порошенко эскалации ситуации. Например, переименовать Леонтьевский переулок в Москве (на котором находится украинское посольство) в переулок им. Богдана Сташинского — агента КГБ СССР, ликвидировавшего в Мюнхене лидеров украинских националистов — Степана Бандеру и Льва Ребета.
Если украинские власти не понимают экономических последствий принимаемых ими решений, то, возможно, поймут имиджевые — не станут же они, в конце концов, переносить свое посольство или переименовывать свеженазванный проспект им. Бориса Немцова в проспект им. Шамиля Басаева.
Геворг Мирзаян
