Нигина Бероева, которая находится на месте событий и следит за великим переселением народов с Ближнего Востока в Европу, подготовила очередной репортаж.
Сербское кладбище, по сути, находится сейчас на нейтральной полосе, но формально эта земля уже считается хорватской. Православные кресты стали вешалками для одежды и опорами для навесов, надгробные камни — столами и кроватями. Погост превратился во временный лагерь беженцев со всеми вытекающими последствиями. Мигранты сидят на могилах, едят тут же. Всюду мусор.
Эта картина шокирует. Казалось бы — должно же быть что-то святое? Но если бы вы провели на этом месте хотя бы три-четыре часа, вы были бы готовы лечь в могилу, не то, что рядом с ней. Да и расположиться больше негде, по соседству только поле с неубранной еще сахарной свеклой.
Беженцы проснулись сегодня утром среди крестов, тут же встретили закат. Около 2000 человек застряли на этом участке между границами.
— Sit down! Sit down! — орал толпе охрипшим голосом молодой человек в мегафон, но толпа не повиновалась. Казалось бы, чего проще — выполнить эту простую команду, но, с другой стороны, как несколько часов сидеть на сырой холодной земле? А автобусы со стороны Хорватии всё никак не приходили. Порой беженцы пытались возмущаться, хотя и без фанатизма.
Хорватские полицейские (в отличие от венгерских, у них нет ни водомётов, ни слезоточивого газа) как-то умудрялись сдерживать толпу, которая постоянно пыталась выползти на дорогу и перекрыть очередную границу.
Журналисты, кстати, тут периодически оказывались в положении нелегалов. Представьте себе казус: пара тысяч беженцев, у большинства из которых вообще нет никаких документов, спокойно гуляет, а из толпы выдергивают журналиста и пытаются его задержать за нарушение госграницы.
Дело в том, что беженцы застревают как раз между границами. Границы как таковой — в виде колючей проволоки, например — нет. Поэтому когда ты ходишь и фотографируешь, ты оказываешься на территории Хорватии (откуда приехал несколько часов назад в Сербию). Фотографировать кладбище тоже пришлось, нарушая закон.
Забавно, что беженцы медленно, но могут переходить границу между Сербией и Хорватией. А вот гражданам этих стран это временно запрещено. Хорваты не пускают сербов, а сербы не пускают хорватов. Взаимное перекрытие границ стало истерической реакцией на поток беженцев. Хорваты обижаются, что Сербия пускает беженцев на их границу. А что было делать сербам? Ведь после того, как Венгрия отгородилась забором, им надо было куда-то отправлять мигрантов.
Проблема беженцев вообще подняла всю муть былых обид между странами. Начали сказываться взаимные претензии Венгрии и Хорватии, Сербии и Хорватии, а страны Восточной Европы вообще негодуют из-за навязываемых им квот. С одной стороны, их понять можно: своих экономических проблем хватает, безработица, кризис, во многих странах сильны крайне правые настроения.
Мол, пускай богатые страны Западной Европы расхлебывают эту кашу, тем более что это они прикладывали руку к ближневосточным конфликтам, из-за которых мигранты и бегут с Востока. Но тут им придётся быть вместе и в болезни, и в здравии. Хотите в случае кризиса получать помощь от ЕС и пользоваться общим фондом — придётся и эту ношу разделить.
С одной стороны, балканские страны не хотят оставлять у себя беженцев. С другой — именно тут их понимают как нигде в Европе. Беженцы из Сербии и Хорватии таким же потоком текли из родных мест, бежали от войны.
В нескольких километрах от лагеря на кладбище есть ещё один перевалочный пункт на границе Сербии и Хорватии. Сюда беженцев привозят на автобусах. Границу они должны пройти пешком — таковы правила. И на той стороне их забирают другие автобусы. Но привозят гораздо быстрее, чем увозят. И пара тысяч беженцев постоянно толпится на проселочной дороге. Тут люди и спят. Волонтеры раздают еду и одежду. Но все равно приходится спать на земле.
— Мы путешествуем без детей и семьи, нам проще, — рассказывает мне молодой сириец, который прекрасно говорит по-русски (его отец учился в России). — Нам проще, хотя и приходится мокнуть под дождем, терпеть неудобства.
Мой герой (он просил не называть его имени и не фотографировать, его родители не знают, что он совершает такое опасное путешествие), направляется в Данию, а его друзья — в Голландию.
— Посмотрите на нас, мы не собирается сидеть на пособии, мы будем учиться и работать, — говорит он.
Вся эта компания действительно сильно отличается от большинства собравшихся: девушки в обтягивающих штанах, молодые люди с серьгами в ушах, все модно одеты.
— Для среднего класса в Сирии это путешествие обходится недорого. Вот мы потратили пока около 2000 евро на человека, — рассказывает мой собеседник.
Молодые люди бегут из Сирии, опасаясь, что их призовут в армию. Сейчас правительство Асада действительно проводит дополнительную мобилизацию. Для Сирии этот поток беженцев — двойной удар. Во-первых, бегут молодые люди, которые должны были пополнить ряды армии (а противостоять ИГИЛ становится все сложнее). Во-вторых, сейчас Сирия лишается цвета нации — врачей, учителей, учёных, инженеров.
Что будет с этими людьми после прохождения границы Сербии и Хорватии? Дальше путь их лежит через Словению, у кого-то — через Венгрию в Австрию. Я побывала на границе Венгрии и Австрии, чтобы посмотреть, как Западная Европа встречает беженцев. На станцию Хегишалом прибывает по три поезда в день. В каждом примерно 3000 человек. Поток заливает всю привокзальную площадь этого маленького тихого городка. По его красивым, ухоженным улицам толпа течет к границе с Австрией.
Пять километров — и вот финишная прямая, многие преодолевают её бегом. Тут на старом пограничном пункте беженцев ждут волонтеры. При мне люди с жадностью расхватывали еду, настолько голодными они прибывали в Австрию.
А вот австрийцы поразили своей организованностью. В день на этот пункт прибывает по 10 000 человек. Но их тут же разделяют по группам. Людей, которые имеют деньги, тут же ждёт очередь из таксистов. Для тех, кто не может себе позволить 150 евро до Вены, есть бесплатные автобусы. Во временных лагерях Австрии их ждут толпы волонтеров. Дальше кто-то направляется в Германию, кто-то в Голландию, Данию, Финляндию и так далее.
Но поток беженцев не иссякает. Лодки отплывают из Турции, пристают к берегам Греции. Затем людей перевозят паромы и автобусы. Сотни километров они идут пешком. Дни ожидания на границах. Нам нечего терять, говорят беженцы — и всё равно идут.
Я не знаю, сколько тысяч людей прошло мимо меня за эти две недели, которые я провела в пяти странах Европы. Не знаю, что будет с Европой, после того, как они дойдут. И как Старый Свет будет решать эту самую большую для себя проблему.
Текст и фото — Нигина Бероева
