В рамках этого подхода Москва, учитывая собственные интересы, всякий раз, когда в этом возникает необходимость, пересматривает свою международную стратегию. За последние два десятилетия Россия в рамках курса на интеграцию с Западом прилагала немало усилий, чтобы установить новые отношения с Европой и США. При таких условиях ЕС стал самым крупным торговым партнером Москвы.
За последние два года, однако, эта стратегия претерпела сильные изменения. В принципе до возникновения кризиса на Украине мы наблюдали относительное расширение взаимосвязей России с Западом, в частности с ЕС. Несмотря на все это, украинский кризис и обостряющийся конфликт между Киевом и Москвой привели к тому, что взаимодействие России и Запада, которое до этого основывалось на сотрудничестве, перешло в плоскость конфронтации, весьма похожей на вражду времен «холодной войны». Теперь Россия в рамках общего изменения ее стратегии и политики «взгляда на восток» не только сосредоточила свое внимание на странах Азии, в частности Китае и Индии, в финансовом, промышленном, энергетическом, военном и вооруженном аспектах, но и пытается установить более тесные связи с Ближнем Востоком, Латинской Америкой, и на последующем этапе с другими районами мира.
Стратегия Москвы противоречит утверждениям западных кругов о «холодном» отношении России к своим интересам на Ближнем Востоке и даже отказе от некоторых своих союзников в этом регионе. На самом деле, в последнее время мы были свидетелями важных «телодвижений» России в плане установления более тесных отношений с тремя странами Ближнего Востока, т.е. Сирией, Ираном и Ираком.
Что касается Ближнего Востока, можно сказать, что такие вопросы, как стратегия правительства Барака Обамы по ослаблению роли США в кризисах данного региона и недовольство консервативных арабских стран заключением Комплекного плана совместных действий (КПСД), наряду с нынешней стратегией России по Ближнему Востоку создали новые возможности для Москвы. Все эти факторы активизировали ближневосточную часть внешней политики России, которая сохраняет свое значение для региональных государств и игроков, в том числе Сирии.
В настоящее время Россия пытается все больше участвовать в делах Ближнего Востока согласно своим интересам. Разумеется, наиважнейшей ареной взаимодействия Москвы в этом регионе является сирийская проблема. Такое внимание со стороны русских вызвано не только стремлением к урегулированию кризиса Сирии политическим путем, но и ощутимым усилением поддержки правительства Сирии в виде военной помощи.
Кроме того, растущая угроза такфиритских и террористических группировок, в частности ИГИЛ, и опасность возвращения российских граждан-участников боевых действий на родину побуждают Москву к более активной борьбе с такфиритами на Ближнем Востоке.
За последние месяцы власти России уделяют особое внимание сирийскому вопросу. В рамках этого подхода можно анализировать проведение нескольких совещаний между оппозицией и правительством Сирии в Москве.
19 августа 2015 года замминистра иностранных дел России Михаил Богданов объявил, что в настоящее время эта страна осуществляет приготовления к созыву третьей московской конференции по урегулированию кризиса в Сирии. Богданов пояснил: «Результаты переговоров сирийской оппозиции в Москве и Каире должны послужить основой их переговоров с правительством Дамаска».
Помимо усилий Москвы по расширению контактов между сирийским правительством и оппозицией, Россия приветствовала новый мирный проект по Сирии в СБ ООН под названием «План де Мистуры». Западные дипломаты были озабочены тем, что данная инициатива может быть обречена на неудачу, если Россия наложит вето на нее.
При этом глава МИД России Сергей Лавров подчеркнул, что настаивание на уходе Асада от власти неприемлемо для российской стороны. Между тем, последние позиции российских дипломатов по поводу решения сирийского кризиса раскрывают полное взаимопонимание между Москвой и Тегераном, а также продолжение разногласий между Вашингтоном и Эр-Риядом. 17 августа текущего года Лавров, говоря о позиции России в Сирии, заявил: «Наша позиция не изменилась. Мы всегда придерживались того мнения, что народ Сирии сам должен определить судьбу своей страны без вмешательства и навязанных рецептов иностранных игроков. Все решения о переходных шагах и реформах в Сирии необходимо решать в ходе диалога между правительством и оппозицией, и обе стороны должны признать их обязательный характер».
Кроме того, США поняли, что не могут решить ряд региональных вопросов, в частности кризис в Сирии, и организовать борьбу с ИГИЛ без содействия Москвы. Несмотря на все это, Москва продолжает открыто выступать как критик нынешней политики Вашингтона по сирийскому кризису, особенно американских методов борьбы с ИГИЛ.
С точки зрения российского президента Владимира Путина, из-за попыток реализации незаконных целей в Сирии Запад сам спровоцировал кризис и гражданскую войну в этой стране. При этом США и их западные и арабские союзники сыграли заметную роль в формировании и распространении террористических группировок в Сирии и Ираке, в том числе ИГИЛ.
В связи с этим, в феврале 2015 года Путин назвал односторонние военные действия США и Запада на Ближнем востоке «прологом к активизации террористической группировки ИГИЛ в Сирии и Ираке». Президент России, назвав также неэффективными действия так называемой коалиции против ИГИЛ, пояснил, что стратегия и тактика возглавляемой США коалиции не соответствует характеру существующих угроз. Он подверг резкой критике авианалеты США на позиции ИГИЛ.
Между тем, Москва неоднократно озвучивала свое требование о совместных действиях в плане борьбы с терроризмом по международным законам с акцентом на уважение территориальной целостности всех стран мира.
Так, последний телефонный разговор Путина с президентом США Бараком Обамой и изъявление готовности Москвы к большему сотрудничеству двух государств и совместным действиям по разрядке региональных конфликтов преследовали цель не угодить Обаме или сблизиться к США, а проистекали из стратегии России по активному урегулированию региональных кризисов, в частности в Сирии, и борьбе с ИГИЛ.
4 сентября текущего года Путин, говоря об участии Москвы в операции против террористической группировки ИГИЛ, подчеркнул, что Кремль рассматривает разные варианты, однако на повестке дня России пока не стоит вопроса об участии в коалиции против ИГИЛ под руководством США.
Одним из важных аспектов сирийского кризиса для России считается вопрос о присутствии такфиритских группировок в Сирии и Ираке и тот факт, что в их рядах воюют тысячи граждан России и стран Центральной Азии. В принципе, вопрос о возвращении этих экстремистов в свои страны и вероятном совершении ими терактов стал большой проблемой для политических властей и спецслужб России. В связи с этим, руководитель нового федерального агентства по делам национальностей Игорь Баринов в августе 2015 года объявил, что к настоящему времени около 2000 граждан России выехали из страны для участия в боевых действиях в Ираке и Сирии.
В связи с этим, израильская газета «Едиот Ахаранот» пишет, что Россия инициировала прямое военное вмешательство в Сирии для борьбы с террористическими группировками, и США прекрасно знают об этом. В рамках этого плана Россия уже разместила один авиационный полк в Сирии. 4 сентября текущего года Белый Дом объявил, что внимательно отслеживает степень вовлеченности России в боевые действия в Сирии.
За последние несколько лет Россия показала, что все еще не намерена отказываться от поддержки правительства Сирии. В связи с этим президент России Владимир Путин 5 сентября подчеркнул, что поставка военного оборудования Сирии осуществляется в рамках полного выполнения военных соглашений, заключенных 5-7 лет назад. Особенное внимание привлекает поставка Сирии российских истребителей МиГ-31 и противотанковый ракетный комплекс «Корнет». Этим Россия объявила, что оказывает Дамаск не только политическую, но и военную поддержку.
В то же время предположения насчет новой стратегии еще больше усилились после резких заявлений министра иностранных дел Саудовской Аравии о президенте Сирии и молчании российских властей перед лицом таких высказаний, а также приглашения Россией оппозиционных сирийских группировок на новую конференцию в Москве. Однако вопрос о сути сирийской стратегии РФ заключается в том, какие именно цели преследует Москва поставкой высокотехнологических истребителей правительству и армии Сирии, особенно в нынешних условиях?
Хотя это не первый случай, когда Россия оказывает своему региональному союзнику, в данном случае Сирии, военную помощь, данный шаг России является ответом на заявления Запада о том, что Москва не прекращает поддержки своих союзников. При этом поставка Россией истребителей МиГ-31 с учетом их возможностей не только означает существенное усиление воздушной мощи Сирии, но и считается предупреждением региональным противникам Сирии.
Сирия важна для Москвы в разных аспектах. В принципе, за последние годы власти России были свидетелями того, что их традиционные союзники на Ближнем Востоке один за другом выходили из-под российского контроля, и влияние Москвы заменилось западным. Так что на этот раз Москва в сирийском кризисе заняла решительную позицию в поддержку правительства Башара Асада. Между тем, эта поддержка сопровождалась некоторыми колебаниями.
Учитывая, что военно-морская база в Тартусе, на средиземном побережье Сирии, является единственной морской базой России за пределами страны, Москва намерена любым образом сохранить ее, поскольку Тартус имеет жизненное значение для заокеанских операций ВМС России. По некоторым сообщениям, правительство Сирии согласилось также с созданием второй военной базы России на территории Сирии. С точки зрения официального Дамаска, учитывая важную роль России в установлении мировой стабильности, чем больше Россия присутствует в регионе, тем больше это присутствие скажется на стабильности региона.
Решение Москвы о создании второй базы в Сирии означает, что русские теперь привержены к своей стратегической коалиции с Сирией и никак не могут допустить свержения законного правительства в Дамаске.
