Наверное, история будет последней, хотя жизнь — непредсказуемая штука… Итак, история третья «Дом, разделившийся в себе, не устоит».
— Не скажу, что отправился в глубинку наобум — определённые прикидки имелись, к тому же никогда не считал себя авантюристом. В итоге сейчас обосновался в довольно крупном городе примерно в полусутках езды от Москвы. Несколько крупных заводов, один из них даже по российским меркам очень большой. Не скажу, что буквально на следующий день стал большим начальником, определённое время пошло на бумажную волокиту, но рабочее место я таки получил. Кадровик вдумчиво изучил мои документы и взялся за телефонную трубку…
Словом, работа у меня теперь имеется, кстати, не дворником, если кому интересно. Два месяца — испытательный срок, а там будет видно. Главное, что есть крыша над головой и уверенность в завтрашнем дне, которую работа на рынке, как ты понимаешь, дать не может. Город большой и довольно молодой, кругом полно ребятни, школ, детских садиков. Недавно узнал из выпуска новостей, что буквально в течение пары лет планируют избавиться от очередей в детских садах. Ну, для меня это пока не актуально, а вот то, что по решению местных властей семьям, где трое и больше детей, бесплатно выделяется земля под строительство дома, с уже залитым фундаментом и подведенными коммуникациями — правда. Остальное надо строить самим.
— Слушай старик, ты там часом не стал жертвой путинской пропаганды?
— Э, нет, дружище, это уже не зомбоящик, а информация от новых семейных знакомых. Неожиданно столкнулся с кучей совершенно незнакомых понятий. Один материнский капитал чего стоит. Хотя должен сказать честно — разговоры о том, что жизнь в России напоминает рай земной — сказочки для наивных идиотов. И здесь цены потихоньку ползут вверх и коммуналка весьма недешёва. Но уровень зарплат несравненно выше украинских.
Вот тебе простой пример — в окрестностях города есть громадная птицефабрика (кстати, её продукции полно в местных супермаркетах), сам я её пока не пробовал, но женщины очень хвалят. Так вот туда постоянно требуются работники. Работа, конечно, не подарок, один местный парень пошёл вместе с женой. Она выдержала месяц, он остался. После 2-месячного испытательного срока получает 25 тыс. рублей плюс раз в месяц выбирает в магазине птицефабрики свой продуктовый паёк на 6 тыс. рублей. Специальности у него нет. Говорит, что работа тяжёлая, но всё лучше, чем надрывать спину подсобником в бригаде строителей-шабашников. Хотя строят здесь на удивление много, деньги у народа есть, но берут в такие бригады только специалистов.
— Как россияне относятся к санкциям Запада?
— О, это вообще отдельная тема. Если коротко и в общем, то всё это воспринимается с какой-то весёлой злостью: «А вот хрен им всем. Мы справимся, а они пусть потом репу чешут!» И всё это не телепропаганда.
— Наших беженцев много?
— Ты знаешь, хватает, причём самых разных. От людей, которые действительно бежали, в чём были, без копейки денег и с детьми на руках, до откровенных алкашей, которым всё равно где жить, лишь бы наливали, и странных персонажей на дорогих иномарках с донецкими номерами. Говорят, эти поначалу качали права, требовали каких-то особых льгот, ссылаясь на обещания Путина, ковырялись в гуманитарке, которую собирали местные. Работать категорически отказывались, словом, довольно скоро вызвали к себе тихую ненависть. Благо, народ не перенес этот негатив на всех беженцев. В который раз убеждаюсь, что свой брат-славянин не держит в душе камень на своих.
В один из дней мои новые знакомые огорошили неожиданным вопросом — ты как, в церковь ходишь? Особой религиозностью я никогда не страдал, несмотря на то, что на западе Украины это какой-то пунктик. Видимо, заметив мою озадаченность, новый приятель хмыкнул: «Да не переживай, никто тебя обрабатывать не собирается. Просто тут в сельском храме служит интересный батюшка из ваших краёв. Мы у него ребёнка крестили. В городе есть несколько новых храмов, но там как-то «холодно». Так жена сказала, а она знает в этом толк. В той церкви атмосфера совсем другая, да и священник не зануда. Кстати, знаешь, чем отличается село от деревни?» Тут пришлось признаться, что такой информацией я не владею. «Ну, не ты один, — хмыкнул мой новый знакомый, — в селе есть церковь, а вот в деревне её нет. Не подумай, что я такой умный, это меня батюшка потом просветил».
***
Маршрутка высадила пару пассажиров на перекрёстке, от которого в разные стороны шло несколько дорог. Буквально накануне Троицы прошёл изрядный ливень, разом опровергший все метеопрогнозы. Местные жители потом объясняли, что здесь каждый год так. Сильный тёплый ветер гнал над головой, серые лоскуты туч, в лесу по обе стороны самозабвенно заливалась какая-то птичья мелочь. Где-то далеко за спиной шуршали по трассе тяжёлые грузовики.
Оказалось, что церковь сегодня не работает, но первый встречный объяснил, как найти дом священника.
— Батюшка, с Вами пообщаться можно?
Вопрос, конечно, дичайший, но кроме него ничего в голову не пришло. Круглолицый крепыш лет сорока внимательно глянул на меня и пригласил в дом. Всего разговора передавать не буду — это была бы долгая история часов на пять. Неожиданно оказалось, что отец Иоанн не только с Запада Украины, а почти мой земляк. Матушка, кстати, тоже из тех же краёв и меньше месяца назад вернулась из Львова, где навещала родню. Довольно скоро выяснилось, что они внимательно следят за новостями на Украине и их совсем не радует ход событий.
— Ну, вот объясните мне как грамотный человек — как священник может призывать убивать свой народ и освящать танки (речь о раскольнике Филарете)? Ведь на Донбассе живут те же украинцы, так? Я считаю, что множество людей впало в дьявольское искушение. Это как морок, упавший на глаза. У нас небольшая сельская церковь, большинство прихожан — женщины. И они часто спрашивают: «Батюшка, как такое могло случиться? Сколько лет мирно жили рядом, чуть ли не у каждого третьего по ту сторону границы — родственники. Так мы что теперь для них враги?».
— Конечно же, нет, отвечаю, но должно пройти какое-то время, пока в эти одурманенные головы придёт осознание того, что их обманули. Кто именно? Не знаю, у сатаны много исполнителей, но за каждым из них виден его почерк. Могу только ответить словами Писания: «дом, разделившийся сам в себе, не устоит», сколько бы под него не совали подпорок.
— У меня есть племянник Степан, — подключается к разговору матушка Мария. — Мы с ним часто по электронке переписываемся. И вот вижу, с некоторых пор в письмах появился нехороший душок. То картинки, прославляющие Бандеру, то «Слава героям!» Я ему отвечаю: «Будешь продолжать в том же духе — забаню твой адрес». Вроде дошло, недавно была у них в селе в гостях и узнала, что мальчишке в школе стали внушать, что поскольку он носит имя Степан, то должен во всём брать пример со Степана Бандеры.
Я родом из этого села, здесь все прекрасно знают, что мой муж — священник Московского патриархата. И тут же обвинение: «Ты, москалька, приехала пропаганду путинскую разводить? Собирай чемодан и дуй в свою Московию!» Что тут скажешь? Морок в глазах и туман в головах. Была у своей сестры, которая работает поваром во Львове. Рассказывает, что нагрузка у неё очень большая, а платят всего 1200 гривен в месяц (это размер средненькой пенсии — авт.), но хорошо, хоть такая работа есть.
Я не выдержала и спрашиваю — а как же обещания европейских зарплат с пенсиями и безвизовых поездок по всей Европе? «Ну да, я уже пробовала европейских заработков, — делится сестра. — Поехала в Польшу высаживать декоративные ёлочки. Они маленькие, приходилось всё время работать в полусогнутом положении. Скоро разболелась спина, присела на минуту и тут же крик: «Ты чего расселась? Приехала работать, так работай, здесь задарма деньги не платят!» Словом, заработала за месяц 500 долларов, вроде неплохо, но чуть не угробила спину. Потом неделю дома отлёживалась. Вот такие они, европейские заработки!
— Непросто, наверное, служить в таком месте, тем более что все знают, откуда вы?
— Знаете, везде служить непросто, — отвечает отец Иоанн. — Тем более что мы с матушкой здесь тринадцатый год. Зданию храма в нашем селе уже несколько сот лет. Одно время он вообще стоял закрытым, но потом восстановили службу. Ремонтируемся понемногу. Когда только принял приход, увидел, что прямо под храм стекает вода. Из-за этого в стене появилась большая трещина, через которую изнутри было видно улицу. Приехала комиссия, смотрели, что-то меряли. Потом один из специалистов говорит: «Здесь всё гораздо проще разрушить и построить новую церковь».
Я тогда настоял, что буду ремонтировать храм. Ведь тут кирпичная кладка на яичном белке!
— Ну-ну, — отвечают, — ничего из этой показухи не выйдет!
Как видите, всё у нас с Божьей помощью получилось.
Глянув на часы, я ужаснулся — за окном давно стемнело, и моя последняя маршрутка уехала. Видимо, заметив моё движение, батюшка тут же предложил; «Если хотите, оставайтесь на ночь». Узнав, что утром мне на работу, тут же сказал: «Не страшно, мы вас подбросим до города. Матушка вот недавно права получила, так что теперь мы на колёсах».
Потом мы долго ехали в стареньком жигулёнке под рассказы о жизни в глубинке, боевых бабках-прихожанках, не дающих спуску пьющим мужикам, об успехах в учёбе двух певуний-дочек, одна из которых скоро станет медиком, а вторая решила идти по стопам сестры и тоже поступить в медицинский. Как-то сама собой пришла уверенность в том, что всё в жизни этих людей будет хорошо, потому что она выстроена на крепком фундаменте. Ладно, старик, на этом пока всё. Утром рано на работу».
Андрей положил трубку, а мне подумалось: «Ёлки-палки, когда же мы будем вот так спокойно и уверенно жить?»
