В Освенциме он стоял прямо перед доктором Менгеле, но ему повезло остаться в живых.
92-летний свидетель Холокоста Феликс Кольмер в интервью Česká televize вспомнил, как любезно выглядевший врач нежным движением руки посылал тысячи людей на смерть. И о том, что немцы-эсэсовцы были далеко не самыми страшными, в отличие от настоящих извергов — палачей ваффен-сс с Украины и из прибалтийских стран.
Феликс Кольмер — один из наиболее ярких участников Мирового форума Холокоста, который начался на прошлой неделе в Праге и в Терезине. Он не считает семидесятилетнюю годовщину каким-то особым порогом, скорее, просто доволен тем, что в мире все ещё помнят о Холокосте.
Кольмер родился в семье итальянского легионера, позднее ставшего торговцем электротехникой. С антисемитизмом встречался с малых лет. В Чехии же, по его мнению, речь шла, скорее, о предрассудках. Опасной стала ситуация после 1933 года, с приходом к власти нацистов в Германии. Все планы обычной жизни закончились в его неполные семнадцать лет, с началом нацистской оккупации и протекторатом. В концлагерь Терезин он был отправлен уже первым транспортом в ноябре 1941.
«Мой мозг до сих пор обдумывает события, произошедшие тогда. Не то, чтобы меня это пугало. Разумеется, есть определенные дни, когда вспоминаю — о друзьях, умиравших у меня на руках, о друзьях, которые предпочли закончить свою жизнь, бросившись на колючую проволоку с напряжением 22 тысячи вольт. Раньше эти воспоминания преследовали меня в основном по ночам, сны приходят временами и сейчас, но интересно, что всегда знаю, что я это переживу, но не знаю, что будет с другими», — вспоминает господин Кольмер.
Куда едет, Кольмер тогда не подозревал. Он думал, что через пару дней вернется домой. По его мнению, правду знали только старшие в его семье. Они узнали ее от человека из Пльзня, который убежал из Освенцима в эсэсовской форме. «В униформе войск СС он оказался в Терезине и говорил с еврейскими старейшинами, которым рассказал всё. Но те, к несчастью, все это скрыли. Евреи испугались, что если правду о концлагерях предать огласке, начнется страшная паника».
В Терезине Кольмер стал членом так называемой Aufbaukommanda (строительная команда — «ВМ»), которая должна была из крепости в стиле барокко построить лагерь для тысяч нацистских узников. Под наблюдением СС работал он и в Малой крепости как столяр или плотник. В лагере примкнул к подпольному движению и сумел обнаружить тайный ход, ведущий из старинной терезинской крепости, которым позже воспользовался целый ряд заключенных. Сам же он на исходе войны (октябрь 1944) был направлен в Освенцим.
Менгеле выглядел любезным врачом, но был чудовищно жестоким
Только в Освенциме узнал Кольмер, каким было основное назначение нацистских лагерей: «Один из узников, который перебирал и классифицировал вещи заключенных, сказал мне, что я в лагере, из которого нет выхода. Он указал на трубы, из которых шёл дым, и сказал мне, что я смогу убежать только туда. Но в ту минуту до меня всё равно еще не всё дошло. Дошло это до меня лишь во время селекции (отбора), когда я увидел огромные процессии женщин, детей и стариков, которые шли в одном направлении. Именно туда, откуда из труб валил дым». При этом быть старым в Освенциме означало — быть в возрасте от 42 лет».
Кольмер приехал в Освенцим в товарном поезде, вместившем 1500 человек. На следующий день их уже осталось только 250: «Доктор Менгеле послал 1250 человек на левую сторону, что означало — газовую камеру». Перед доктором Менгеле Кольмер, по его словам, стоял несколько раз. «Он выглядел любезным врачом, но был чудовищно жестоким. Например, когда во время селекции посылал кого-то на смерть, он делал это нежным движением рук в перчатках». Но самыми страшными были, по его мнению, опыты, которые он ставил на близнецах, детях и беременных женщинах.
Кольмер был в Освенциме в лагере В2Е, который называли «цыганским»: «Еще за три недели до нас там были цыганские семьи, но весь лагерь в течение одного дня был отправлен в газовые камеры. Рядом с «цыганским» был лагерь В2F, в котором Менгеле делал опыты. Я видел, как туда водили детей. Но об опытах над ними я узнал позже, когда те дети уже погибли».
Узники лагеря сражались за каждую минуту жизни. Их судьбу решали и надзиратели, и прислужники частей СС. Но, по словам Кольмера, они очень отличались друг от друга. «Самыми худшими были эсэсовцы, которые попали в СС с Украины. Точно такими же были эсэсовцы из Прибалтики. Собственно, они и решали тот самый «еврейский вопрос» сами. Когда пришли немцы, они на это только смотрели. Немцы из всех них были лучшими. Это смешно, но это так… У меня счастливая натура. Во всех опасностях, которые меня подстерегали, я всегда думал, что выживу. Может быть, именно это и привело к тому, что я действительно выжил. За то, что я выжил в Освенциме, я благодарен своим складским годам».
Из Аушвица Кольмер убежал благодаря счастливой случайности. Вместо того чтобы войти в вагон, который вез заключенных в шахты, он вместе с другом Карлом Анчерлом оказался в вагоне, который шел в лагерь Фридланд на юге польской Силезии. Сегодня это место называется Миерошов и находится в неполных двух километрах от чешской границы. Здесь Кольмер и дождался конца войны — путь на свободу ему открыл налет авиации, благодаря которому отключилось напряжение, подаваемое на колючую проволоку.
После 2-ой Мировой войны он стал электроинженером. Он до сих пор считается одним из ведущих специалистов по акустике.
Перевод: «Вечерняя Москва»
