— В конце прошлого года Китай заявил о том, что всегда будет поддерживать Россию. Это заявление было сделано на фоне ухудшающихся отношений России с Западом. Что в таком случае стоит за этим заявлением? О намерениях выстроить более тесный союз между Китаем и Россией для противопоставления себя Западу может идти речь?
— В принципе, конечно, хотелось бы на это надеяться, но заявление, с которым выступил министр иностранных дел Китая, так трактовать нельзя, потому что речь шла о том, что Китай готов к равноправной и на взаимовыгодной основе реализовывать вместе с Российской Федерацией экономические проекты в самых разных областях. В торговле, в транспорте, в энергетике. Причем руководители наших стран обозначили ориентиры, к которым надо стремиться. В частности отметка в 200 миллиардов долларов оборота в торговле ставится, как некий ориентир, который необходимо достигнуть. Конечно же, также речь может идти о привлечении китайских инвестиций в Россию, в которых заинтересованы такие инфраструктурные отрасли российской экономики, как ТЭК, как транспортная сфера, тут и привлечение инвестиций в жилищное и транспортное строительство.
В общем, речь идет о намерении Китая, несмотря на введенные Западом санкции и на довольно жесткий прессинг, которому подвергаются правительства всех стран со стороны, чтобы побудить присоединиться к антироссийским санкциям, к развитию отношений с Россией. Китай и заявляет, что готов следовать букве и духу двухсторонних отношений.
Но речь не идет о союзе или о получении Россией какого-то привилегированного статуса.
— Многие аналитики считают, что Америка поняла несколько лет тому назад, что с усилением Китая ее мировому лидерству приходит конец. Она перемещается на второй план. Чтобы такого не произошло, ее лидеры поняли — Китай надо попросту валить прямо сейчас, не дожидаясь, когда валить будут их. Политически и экономически. Это правда? Если да, то в Китае это понимают? А если понимают, то не считают ли там, что союз с Россией может быть залогом укрепления позиций в противостоянии с Америкой?
— В отношениях США и Китая есть множество нюансов. Главный из них заключается в том, что на протяжении последних 20 лет (сейчас, правда, такой тенденции нет) американцы вывели массу своих производств в Китай. Множество компаний — «Эпл», например, производят свою компонентную базу на территории Китая. Производственный цех находится в Китае, а управленческий аппарат — в США. Экономики Китая и США тесно связаны друг с другом. Поэтому о военной конфронтации в ближайшей перспективе речь все же не идет.
В США существует множество концепций, как относиться к растущему влиянию Китая на международные дела. Наиболее модной в последнее время является концепция G-2. Китай в Азии, а Америка в американо-европейском атлантическом регионе являются ведущими мировыми державами. И им имеет смысл разделить ответственность за судьбы мира и за глобальные проблемы.
В частности, когда Виктория Нуланд прилетала в последний раз в Китай, она, приземлившись в Пекине, сразу же добавила пост в свою ленту в Твиттере, что США и Китай самой историей вынуждаются быть вместе. И они сообща должны решать вызовы, которые бросает современность.
В Китае осознают наличие таких концепций. Но Китай не готов к такому сотрудничеству с США на условиях разграничения сфер ответственности или полномочий, поскольку китайские интересы выходят за рамки той части земного шара, которую им готовы отвести США. Набирающая силу держава претендует на нечто большее, но не декларирует свое стремление к лидерству публично. Это такая затаенная мечта.
В Китае много внутренних проблем, которые мешают переходить к большему глобальному весу в мире. Это и проблема растущих издержек. Сейчас перенос производства в Китай свертывается. Поскольку издержки производства там выросли. И тех прибылей, которые были в 90-х и в начале нулевых, сейчас уже нет. Это и проблема старения населения. Это, кстати, и политическая проблема, так как в Китае растет число пользователей Интернета. Они более свободно общаются с заграницей и знают про то, как организованы политические системы в других странах.
События в Гонконге, когда мы были свидетелями малой цветной революции, всколыхнули китайское общество. Китай понимает, кто за этим стоит, и видит в США серьезного соперника.
Говорить же, что на почве антиамериканизма может возникнуть союз между Россией и Китаем, я бы тоже пока не стал, потому что в Китае есть понимание, что экономически Россия гораздо слабее, что находится она к Китаю ближе. В Китае рассматривается скорее вопрос включения России в зону своих, прежде всего, экономических, а в будущем возможно и своих политических интересов. О создании военно-политического союза сейчас речи быть не может.
Но в Китае антиамериканские настроения сильны, и возможно мы увидим в некоторой обозримой перспективе движение в эту сторону. Но скорее всего оно будет связано с упрощением сотрудничества России и Китая в таких объединениях как ШОС и БРИКС.
— Из-за конфликта с Западом могла бы Россия, чтобы быть сильней, найти опору в Евразии? С кем бы она там могла дружить против Америки? На кого бы она могла опереться? На Индию? Иран?
— Не хотелось бы видеть будущее российской внешней политики в поисках партнеров для противостояния Западу, потому что дружба против кого-то выглядит достаточно противоестественно. Все хотят со всеми сотрудничать и торговать. И большой рынок США никого не отпугивает, а наоборот всех только притягивает.
С другой стороны есть, конечно же, понимание гипертрофированности роли американской экономики и американской валюты в современной мировой экономической системе.
В Индии, Китае, Иране есть желание отказаться от пользования этими монополистическими услугами. В этом ключе мы уже видим создание банка БРИКС. Видим переходы в расчетах на национальные валюты ШОС и БРИКС. Будет создана и новая международная структура, которая будет перетягивать на себя и функции Международного валютного фонда, где, несмотря на уменьшение прежнего экономического веса, первую скрипку продолжают играть США, Великобритания и другие страны Запада. К новому, незападному блоку государств, который образовывается, можно отнести не только страны Евразии, но и Бразилию, Южную Африку, Индонезию, Малайзию, Египет.
БРИКС может стать той основой, на которой будет формироваться союз сначала экономический, а потом и политический, тех стран, которые не согласны с низкой ролью, которая отводится им странами Запада. Такая перспектива все ближе и ближе вырисовывается. Это объединение не будет принимать ту волюнтаристскую политику Запада по насаждению очагов нестабильности по всему миру с целью увеличения своего экономического доминирования. Тут и создание альтернативных информационных пространств. В частности, обсуждалась идея создания некоего альтернативного Интернета, чтобы не было доминирования западно-идеологических стандартов и западных технологических компаний.
Так что, как мне кажется, будущее в этом отношении за БРИКС.
— Америка предпринимает в последнее время усилия по налаживанию отношений со странами, с которыми она прежде враждовала. Началась нормализация отношений с Кубой и Ираном, партнерами России. Это делается для чего? Чтобы ослабить Россию?
— Конечно. Это необходимо для того, чтобы получить хоть какие-то дивиденды во внешней политике. Ведь Барак Обама, этот лауреат Нобелевской премии мира, стал рекордсменом по развязыванию конфликтов в мире. И в них кроме неуспеха и неудач американская внешняя политика ничего не видела.
Проблемы во взаимоотношениях с этими странами были абсолютно надуманными. Снятие с них санкций вовсе не означает отступления этих стран со своих позиций. Они остаются при своем мнении.
Америка старается задружиться с Ираном, не встречая с его стороны комплиментарного подхода. Америка, конечно же, опасается роста влияния в этих странах России.
Америка, кстати, в итоге не получила тех дивидендов, которые бы ей принесло снятие санкций с Ирана. Ведь именно Россия заключила с Ираном бартерную сделку — нефть в обмен на широкий спектр товаров. Это вызвало большой переполох и неудовольствие в Америке. Они ведь сами хотели снять сливки.
— Что нужно сделать, чтобы Россия вернула себе ту доминирующую роль в Евразии, которая у нее была во времена СССР. Или поезд уже ушел?
— Давайте будем реалистами. Если мы говорим об экономике, то России пока что трудно тягаться с такими густонаселенными странами как Индия и Китай, просто потому что неравны производственные потенциалы.
А если мы говорим о политическом влиянии, то Россия, безусловно, остается самой влиятельной страной на евразийском континенте в силу того, что у нее самый мощный запас ядерного оружия.
Но страны Евразии тянутся к России под защиту российского зонтика. Они чувствуют в России силу для того, чтобы противостоять тем же США в экономической сфере. Россия должна продолжать миролюбивую политику, при этом четко артикулированную по защите своих национальных интересов, по защите интересов своих союзников.
