«Мы не предлагаем федерализацию или автономию». Такое поистине сенсационное заявление сделал глава МИД России Сергей Лавров, комментируя происходящее на Востоке Украины. Это заявление в корне отличается от комментариев, которые делались по этому поводу представителями России весь последний год: Москва как раз настаивала на федерализации Украины. Что означает такая резкая смена риторики?
Донбасс — не Крым
На первый взгляд интервью Сергея Лаврова телеканалу France 24 носит дежурный характер. Оно содержит массу высказываний на самые различные темы: от экономических санкций до украинского кризиса. Однако Украина — это ключевой вопрос сегодняшнего дня, и потому слова главы российского МИДа на эту тему рассматриваются с особой тщательностью.
И в случае с этим интервью — не зря, ведь Лавров сделал поистине сенсационное заявление. Оно заключается в следующем: Россия больше не убеждает Украину федерализироваться. «Это решать самим украинцам. Мы не предлагаем федерализацию или автономию», — сказал Лавров. Второго Крыма, по словам главы МИДа, в Донбассе не будет.
Это заявление можно смело трактовать как заявку на кардинальное изменение курса России в отношении Украины. Ведь начиная с февраля 2014-го мы слышим о необходимости федерализации. Об этом говорил советник-посланник посольства РФ на Украине Андрей Воробьев. Об этом говорил советник президента РФ Сергей Глазьев, который называл эту идею «очевидной необходимостью» и даже приводил в пример Гренландию. Об этом говорили многие как в России, так и на Украине.
Об этом в марте заявлял и сам Сергей Лавров. «Федерализация — это путь к тому, чтобы каждый регион чувствовал себя комфортно, ощущал, что его права обеспечены, — это слова главы российского МИДа. — Если нынешние руководители в Киеве будут упорствовать в своем неприятии идеи делегирования полномочий регионам (а мы убеждены, что только через федерализацию это можно сделать эффективно), то думаю, что из конституционной реформы, которая в каких-то формах вроде началась, ничего толкового не получится», — говорил он.
Он призывал к диалогу между регионами, чтобы «они пришли к согласию о пути децентрализации власти и о том, что нужно сделать для того, чтобы граждане в каждом регионе могли избирать своих губернаторов». «Можно называть как угодно — федерализация, децентрализация. Главное — суть, а не название», — говорил Лавров.
При этом официальный Киев, наоборот, резко возражал против федерализации, говоря в лучшем случае о «децентрализации власти», а возможную федерализацию рассматривая как предпосылку для уничтожения украинской государственности.
Изначально было понятно, что никакого признания независимости ДНР и ЛНР Россией не будет. Подобные юридические изыски никому не нужны, кроме людей, живущих вне контекста, как руководство Южной Осетии. Но слова, которые Лавров произнес в интервью французскому телеканалу, все же сильно диссонируют с его предыдущими высказываниями.
Территориальная целостность, которой нет
Да, с одной стороны, федерализация — «дело самих украинцев», кто же спорит. Но в реальности ни официальные власти в Киеве, ни «сами украинцы» практически никак не участвуют в определении судьбы своей страны. Пропагандистские трюки о Майдане, на котором «народ выразил свою волю», и прочие сказки о прямом применении демократии в ее запорожском понимании уже никто не вспоминает, кроме как в контексте споров о демократической избранности украинского народа по сравнению с «рабством» россиян. Но это темы для обсуждения на кухне или в социальных сетях. На практике же существует несколько позиций, которые преследуются всеми сторонами украинского кризиса.
В первую очередь это степень вовлеченности (или невовлеченности) Украины как государства в военно-политические блоки (читай — в НАТО). Это и только это рассматривается российской стороной как обязательное условие возобновления нормальных, спокойных отношений с Киевом, что бы под этим ни понималось. А как и в какой форме будет достигнута приемлемая дистанция Украины от военно-политических ассоциаций, связанных с США и с Западом, уже вопрос дискуссий.
И в этом плане государственное устройство Украины — вопрос тактический. Более того, это лишь рычаг, или, если хотите, способ удержания Киева в рамках приличий. Иначе говоря, некая гарантия того, что при следующем «лучшем президенте Порошенко» очередной майдан или какая-то иная форма «народной демократии» не опрокинет к чертовой матери любые дипломатические соглашения.
Пример Януковича у нас перед глазами. Никакие записанные на гербовой бумаге слова не рассматриваются нашими «западными партнерами» как нечто священное. Да, в этом плане и Конституция Украины выглядит инструментом бессмысленным, потому что ее даже менять законодательно не нужно — на нее можно просто наплевать, как уже неоднократно делали и в Киеве, и в Брюсселе.
То же самое касается и щекотливого вопроса территориальной целостности. На эту тему написаны тысячи слов, а достичь баланса между реальными границами и правом наций на самоопределение так и не удалось. И не удастся, потому что дипломатия еще ни разу в письменной истории человечества не придумала норм, которые устроили бы всех.
Дипломатия вообще создана не для того, чтобы вырабатывать универсальные нормы, призванные осчастливить все человечество. Дипломатия — это инструмент, с помощью которого государство отстаивает свои интересы. Как разведка, пограничная служба или ракетно-ядерное оружие.
Правда в том, что нет никакой территориальной целостности. Нет Потсдамско-Ялтинской системы. Нет Хельсинкской системы. Есть только практическая политика, в рамках которой министр иностранных дел РФ Сергей Лавров в интервью французскому телеканалу обозначил некие переговорные рамки — теперь уже в несколько новом облике. Конечно, особо мятущиеся умы, которые требуют немедленного признания ДНР и ЛНР и штурма Львова, в очередной раз заголосят про «слив Новороссии». Но Лавров ничего подобного не говорил. Он сказал только про «дело самих украинцев».
На самом же деле мы не знаем, что они с Керри решили в Риме. Мы знаем только, что в обиход вернули термин «территориальная целостность», правда, с некоторой издевкой в голосе. Ведь почти сенсационное заявление Лаврова было обставлено множеством высказываний, противоречащих этой позиции. Так, министр подчеркнул, что «Крым уникален, единственный в своем роде, русская земля». И там можно разместить ядерное оружие, поскольку это не противоречит международным нормам о нераспространении такового. То есть, если вдуматься, территориальная целостность Украины вообще не рассматривается в контексте Крыма.
Про территориальную целостность Грузии с 1992 года слышно из каждого утюга. И что? В каких границах «территориальная целостность»? По 1990 год? Или по-факту? Или по 1954-й, с Балкарией, Карачаем (Карачаево-Черкессией — ред.) и половиной Чечни?
Та же история и с Украиной. Есть реальность конца 2014 года: никакое мирное сосуществование ДНР и ЛНР с Киевом и Львовом в рамках единого государства невозможно. Международное юридическое оформление независимости Новороссии также не только невозможно, но и просто испортит этим людям всю дальнейшую перспективу. Что они, в большинстве своем, слава богу, понимают — и не создают лишних проблем. Военная операция Киева против Юго-Востока зимой тем более невозможна. А диалог с Евросоюзом нужен. В таком контексте хоть федерализация, хоть не федерализация — все едино. И ядерное оружие в Крыму как раз вовремя.
