«Всячески избегайте приписывать себе статус жертвы… Каким бы отвратительным ни было ваше положение, старайтесь не винить в этом внешние силы: историю, государство, начальство, расу, родителей, фазу луны, детство, несвоевременную высадку на горшок и т.д. В момент, когда вы возлагаете вину на что-то, вы подрываете собственную решимость что-нибудь изменить».
Иосиф Бродский
Прошу прощения за объемную «эпиграфию», но больно уж к месту показались процитированные слова.
К какому именно?
Вот, хотя бы: друзья Таксюр, Скачко, Каревин, Москвин, описывая «Пир во время зимы», строят прогнозы — поднимут ли нищающих украинцев на протесты очередные повышения цен и коммунальных тарифов, массовые увольнения, а то и полное прекращение подачи воды, света и тепла?
Моё предсказание на сей счет пессимистично. Свидомиты убеждены — лозунги еврореволюции о европейских зарплатах, царстве экономической свободы и визах в ЕС не воплощены пока что сугубо по причине коварной агрессии против только вставшего с колен государства. А война против сильнейшей в Старом Свете армии и лично обученных Путиным «террористов» требует от Украины, в одиночку сражающейся со вселенским злом, сверх усилий. В том числе, экономических.
Перефразируя чью-то недавнюю фразу «Украинские матери восстанут против войны как таковой лишь когда станут любить своих детей сильнее, чем ненавидеть москалей», скажу: украинцы восстанут против режима только тогда, когда возлюбят ближних своих крепче, чем ненавидят тех самых — клятых».
Но возможно ли это в принципе, если Украина, как мы уже раньше писали, создавалась исключительно как анти-Россия? Следовательно, украинцы могут идентифицировать себя лишь отталкиваясь, от «противного».
На сей счет настоятельным образом рекомендую антиутопию Яна Таксюра «Заговор квартеронов» о погруженном в голод, холод и тоталитарную свидомию Киев середины XXI в., в котором каждый гражданин с готовностью пояснит причину всех бед, постигших «Богом дану». Рассказ, написанный в прошлом году о грядущих десятилетиях, отражает всё происходящее в головах майданоидов и иже с ними уже сегодня.
Здесь же ограничусь вторым «эпиграфом»:
Как-то раз племя глубоко сознательных гоблинов пришло к пещере одного мудрого мольфара. Был этот мольфар не только мудрым, но и образованным. Он, единственный из всех жителей Майдании, читал тайную книгу заклинаний под названием «Соглашение с ЕС».
— Що нам іще корисне зробити для нашої рідної Майданії?,- спросили пришедшие.
— А як там економіка?— спросил мольфар.
— Впала! — последовал бодрый ответ.
— А гривня?
— І гривня впала.
— А рівень життя?
— Так впав, що ніхто не знає, де він.
— Тоді залишається одне: бережіть москалів.
— Що?! — закричали глубоко сознательные создания, — може нам ще Путіна берегти?!
— А за Путіна моліться. — мольфар был спокоен и, хотя гости уже взяли в руки палки и рвали зубами землю, он закончил невозмутимо:
— Бо, як не буде ворогів, усім стане ясно, що економіка, гривня і рівень життя попадали не через москалів, Путіна та Митний союз, а тому що ви — свідомі гобліни. (Ян Токсюр)
Но из чего же свидомиту и безо всяких там информцентров им. каски Тымчука ясно, что Россия — априори источник всех наших бед и лишений? А из того, что уж 23 года ему твердят, что весь его род — извечная жертва Москвы.
Начиная, где-то со времен Андрея Боголюбского, который был назначен украинской историографией первым москалём только потому, что якобы он подверг трехдневному разграблению «исконно украинский» Киев. И пусть «москаль» Андрей был внуком «украинского» князя Владимира Мономаха и сыном киевского князя Юрия Долгорукого; пусть сам Боголюбский во время погрома пребывал во Владимире, а Киев брало объединённое войско в составе «расово безупречных» галицких и волынских князей; пусть после этого «древнюю столицу Украины» не раз сжигали князья черниговские — всё это информация уже не рекомендуема сегодняшним «жертвам».
Примерно того же уровня аргументации — «думы» о трехсотлетнем порабощении такой всей из себя эуропэйськой нэнькы варварской Московщиной. И это в то время, когда свинопасы массово выбивались в князья, когда малороссы становились канцлерами, фельдмаршалами, мужьями цариц, в конце концов. Как-то быстро забылись и генсеки — пятижды герои, и маршалы — трижды герои.
Признанный социопсихолог Андрей Ваджра утверждает, что наиболее ярко и выпукло «невольная жертвенность» этих трёх столетий «раскрыта» в творчестве «отца украинской нации» Тараса Шевченко (собственно, потому и отец), который «видит мир сквозь призму своего сумрачного сознания, несмотря на то, что за всю свою жизнь тяжелее мольберта ничего в руках не держал, а о народных страданиях знал лишь из рассказов молодого «свидомого» историка Кулиша, при этом постоянно прибывая в сыто-пьяном комфорте содержанца ненавидимого им панства.
На самом же деле, когда на Малой Руси становилось действительно плохо жить, народ брался за вилы и косы, чтобы энергично выправить ситуацию. А Российская империя, в отличие от Речи Посполитой, не знала малороссийских народных восстаний».
Но если кошмары Шевченко — отцовство украинства, то «геноцид-голодомор» — его вершина (на сегодняшний момент — пока эпос об уничтожении русской армией мирных жителей «Юго-Востока» и пытающихся их спасти добровольческих батальонов из «Правого сектора» только пишется).
«На великих идеалах голодомора, ценного национального достояния, «свидоми» объединяют нацию, — продолжает Ваджра. — За торжественными, пафосными, но тоскливыми речами вождей украинства чётко слышится главный лозунг нашей эпохи — «Хай жывэ голодомор»!
Потому с приходом к власти в 2004 г. первого откровенно русофобского правительства признание голода 1932-1933 гг. как геноцида украинцев стало одним из краеугольных камней государственной политики Украины. «При этом образу голодомора отводится двоякая роль, — замечала тогда Мирослава Бердник. — Во-первых, он должен обозначить врага, некое «абсолютное зло», сыгравшее роковую роль в жизни украинской нации. А во-вторых, внедрить в коллективное сознание украинцев чувство невинной жертвы, а «врагу» в его собственных глазах и в глазах мирового сообщества привить комплекс вины и наложить на него моральные обязательства, а если повезет, то и материальные.
По замыслу создателей бренда «голодомора», он должен стать мощным консолидирующим фактором, призванным объединить нацию, послужить крепким фундаментом украинской государственности. Об этом откровенно сказал глава Украинской греко-католической церкви Любомир Гузар: «Память о голодоморе — это «нациетворческий элемент», «фундаментальная ценность, объединяющая общество, связывающая нас с прошлым, без которого не может сформироваться единый государственный организм ни сейчас, ни в будущем». Ему вторит Станислав Кульчицкий: «Голодомор исполняет роль основного символа, который должен объединить историческое сознание всех украинцев».
Покойный Джеймс Мейс не скрывал, что во время работы в комиссии конгресса США по украинскому голоду пользовался пропагандистскими материалами итальянских фашистов и нацисткой Германии. Да и сегодня украинские исследователи не стесняются в качестве доказательств геноцида голодом приводить немецкие документы «для более правдивого и объективного освещения событий того периода»
В материалах комиссии американского конгресса цитируется донесение итальянского консула Градениго:
«…за допомогою голоду вже вилюднено цю територію, яку залюднили новим населенням — протягом двох місяців сюди потягами возили росіян із Сибіру». Сегодня примерно такие выражения присутствуют в украинских школьных учебниках.
Созданная ОУН в 1930 году организация Европейская федерация украинцев за границей в 1933 году распространила среди стран — членов Лиги Наций «Меморандум про голод в Україні». Там, в частности, писалось: «З політичного погляду, знищення, або принаймні послаблення країни росіянами усуне природний бар'єр між Західною Європою і Московщиною, бар'єр, який являє собою українська етнічна група, споріднена з Європою своєю ментальністю та традиціями. Цивілізація і безпека західних країн може постраждати від цього».
Но миф о «невинной жертве» не был бы столь долговечным, если бы не сеялся на унавоженную (как любит говорить Скачко) почву. И подпитываемую снизу, добавлю.
По окончании университета я работал в НИИ. И некоторые старшие товарищи (сегодня это правоверные свидомиты) рассказывали, что украинские институты не так авторитетны в научном мире, потому что в предыдущие пару десятилетий самые интересные заказы доставались «россиянам». Но на институтских сабантуях (корпоративах, по-нынешнему), эти самые товарищи проговаривались. Оказывается, в те времена, когда только создавались в тайге новосибирский Академгородок и т.п. научные центры, переехать туда предлагали и киевским молодым учёным. Кто-то выбирал науку в Сибири, кто-то — комфортное гниение в Академгородке киевском. И, догадайтесь с трёх раз, кто оказался виновным в этом гниении?
Ситуация с украинскими мытцямы и спивакамы еще проще. Самые талантливые оказывались востребованы всем Союзом, остальные стали профессиональными «патриотами» — и, что самое печальное, властителями дум местечкового уровня, на который скатилась Украина в 1991-м.
У автора «2000» Инны Цуриковой сходный взгляд на то, почему «жалобы и нытье стали визитной карточкой Украины»: «Быть может, это следствие того, что наш край был своеобразным донором — отсюда расселялось славянское население на Восток, до самого Тихого океана. В сущности, откуда еще могли взяться славяне на Урале и за Уралом, как не из Малой России? Все эти просторы, присоединяемые Российской империей, были для нас тем же, что Америка и Австралия для Англии. Место ссылки опасных преступников, место переселения искателей золота и свободы. Столетиями наиболее активная часть населения уходила на Восток или в северные столицы; да и в недавнем прошлом венец удачной карьеры маячил в Москве или Питере. Во всех городах России люди с украинскими фамилиями владеют бизнесом, занимают высокие посты, сидят в российском парламенте… а у нас ноют про голодомор…
Да, отсюда ссылали в Сибирь раскулаченных — мы потомки тех, кто раскулачивал и ссылал. У кого же мы желаем получить компенсацию и какое право на нее имеем?»
Вожделенные компенсации от «русского медведя» стали своего рода реинкарнацией «золота Полуботка», вместо которого Украина получила в нюх смачную фигу от «британского льва». В любом случае и то и другое есть предел мечтаний индивида, предпочитающего созиданию вселенский плач по мынулому. «Приведите пример нации, которую сделал счастливее и достойнее инвалидный самопиар, — просит Авраам Болеслав Покой. — Прибалты и поляки сейчас моют полы, чистят унитазы и делают недорогие минеты во всех западноевропейских странах. Грузины сидят без света и сопредельных территорий». Строительство своего будущего под лозунгом "Не забудем — не простим геноцид, с памятью о котором нам надо жить всегда", он квалифицирует как «комплекс национальной инвалидности».
Но у Украины, в отличие от Грузии или, скажем, Молдавии, эта травма — родовая.
