Фактор террора
Для украинского конфликта характерна составляющая, которую очень сложно предусмотреть. Речь идёт о вспышках насилия, которые неоднократно уже меняли обстановку в стране.
С декабря 2013 года началась череда нападений на журналистов и активистов, которая явно была призвана раскачивать угасающие настроения толпы. Месяц спустя произошли первые убийства, обстоятельства которых до сих пор не расследованы. 17 февраля, когда последние майдановцы покинули здание мэрии и начали освобождать Дом профсоюзов в Киеве, создавалось впечатление угасания конфликта. Но 18-21 февраля произошли массовые убийства, что привело к падению власти Януковича.
В апреле армия отдавала технику мирным гражданам, выходившим на улицы городов в знак протеста против войны. Украинский спецназ не пошёл на штурм Славянска, хотя такая возможность тогда имелась. Могло создаться впечатление, что войны на Донбассе возможно как-то избежать. Но 2 мая в Одессе произошли массовые убийства, а через неделю новые убийства произошли в Мариуполе.
Вероятно, падение гражданского самолёта в эпицентре конфликта может стоять в одной связи с вышеописанными событиями. Стоит сказать, что падение самолёта произошло как раз в момент первых попыток ограниченных наступательных действий ополчения. Крушение «Боинга» приостановило его, а в результате началось массированное наступление ВСУ, которое, по сути, было остановлено и обращено вспять только к концу августа.
Тогда же под прикрытием шумихи вокруг самолёта состоялся жесточайший обстрел Луганска, потом Горловки и других городов. Лишь в выходные 18-19 июля в одном только Луганске погибло не менее 60 человек, до 250 человек получили ранения. Вне зависимости от причин падения самолёта (о которых, кстати, западные страны и Киев продолжают упорно молчать) — киевская сторона цинично и жестоко воспользовалась его гибелью.
Описанный фактор может вносить радикальные поправки в дальнейшее развитие конфликта. Нетрудно заметить, что ставки тут всё время повышались. За полгода был пройдён путь от гематомы под глазом журналиста до сотен жертв среди мирного населения.
В дальнейшем могут изменяться как приёмы, так и масштабы провокаций. В самой мрачной перспективе можно предположить диверсии на объектах, которые представляют техногенную опасность. Кроме того, возможны теракты против мирного населения регионов, которые не проявляют должного рвения участвовать в войне. В первую очередь это, конечно, касается крупных прифронтовых городов, но такая опасность не исключена и для Киева или Одессы.
Стоит также отметить, что вспышки насилия имеют некоторую системность и, как правило, происходят в момент затруднений для нынешней «единоукраинской» стороны. Сегодня для них наступили времена огромных трудностей, а потому опасность проявления фактора террора возросла.
Перемена информационной стратегии
Очевидно, что «единоукраинская» сторона сегодня стоит перед необходимостью кардинально изменить военную и информационную стратегию. В информационной сфере центральный элемент о вторжении России будет, конечно, оставлен, а вот реляции о скорой победе убрать заставляет реальное развитие событий.
Если конструктивные переговоры не будут начаты после окончательного поражения ВСУ в Донбассе, и военные действия продолжатся, то, вероятнее всего, они будут происходить в условиях наступления армии Новороссии в сопредельные области. В этом случае украинская военная пропаганда, скорее всего, начнёт демонизировать образ наступающих, представлять их в виде жестоких и беззаконных зверей.
Этот процесс уже идёт, и доказательством зверств служат фото и видео с примерами унижения пленных. Этот аргумент пока довольно слаб, ибо жалоб на неоказание медицинской помощи или примеров реальных расстрелов и пыток пока привести не удаётся. Поэтому тут не исключены преднамеренные провокации с примерами «зверств оккупантов».
Это классический приём, который много кем применялся в момент поражений. Нынешняя специфика в том, что дело тут может не ограничиться простыми выдумками или раздуванием отдельных моментов. На стороне «Единой Украины» сегодня есть такие силы, что вполне могут пойти на самые жестокие провокации, о чём уже говорилось выше.
В целом пропаганда от «борьбы с терроризмом люмпенов, которые никому не нужны и которых вот-вот задавят» должна перейти к призывам «выступить против вероломного агрессора, который воспользуется нашей слабостью и поработит всех, перед этим проведя жестокие расправы». То есть от расчеловечивания СМИ, вероятно, перейдут к демонизации противника.
Поэтому для сил Новороссии всё важнее своим поведением и мероприятиями показывать, что дальше подзатыльников и парадов они в отношении пленных не идут. А тем более с мирным населением. Пока что действия в этом отношении были позитивными и, в отличие от первого котла, когда окружённые сидели неделями под огнём, нынешние котлы дают в десятки раз больше желающих сдаться и значительно быстрее. Так происходит в том числе и благодаря продемонстрированному ранее гуманному обращению.
Стратегический рубеж
Успешное окончание освобождения Донбасса будет означать возможность переноса борьбы в соседние области Украины. Наиболее принципиальным для сил «Единой Украины», скорее всего, являются Днепропетровск, Запорожье и направление Мелитополь — Одесса.
В нынешних событиях одну из ключевых ролей играет Игорь Коломойский, представлять титулы которого нет необходимости. Основа его могущества — это Днепропетровская область. Однако она не самодостаточна и зависима в первую очередь от Одессы как морского порта и Запорожской области как источника электроэнергии.
При занятии Мелитополя и Васильевки (берег Каховского водохранилища) «единоукраинская» сторона автоматически теряет контроль над регионом между берегом Каховского водохранилища, Крымом на юге и Днепром на западе. Именно здесь находятся Запорожская АЭС и Запорожская ТЭС, которые служат основным поставщиком электроэнергии для промышленности Днепропетровской области и Запорожья.
Кроме того, занятие этого региона открывает возможности для преодоления Днепра, после чего открывается возможность выхода в тыл всему Днепропетровскому региону и отрезание его от связи с морским портом. Не менее важен и город Запорожье, так как, по сути, может находиться в тылу группировки, атакующей Днепропетровск с левого берега Днепра, что предоставляет более широкие возможности для обороны.
Кроме того, с занятием этого города, основная часть которого находится на левом берегу, также открываются возможности для выхода к правобережной, то есть основной части Днепропетровска.
Поэтому в случае успешного окончания боёв за Донбасс и в случае отсутствия к тому моменту каких-то прочных мирных договорённостей следующая фаза войны может развернуться в сражениях за «владения» Игоря Коломойского. Не секрет, что этот человек имеет собственные, дистанцированные от Киева политические и экономические амбиции, большие материальные ресурсы, а значит стоит ожидать усиления его активности.
Ранее Коломойский и группа его соратников, судя по всему, планировали избавиться от проблемы ополчения бюджетным способом. Затраты, понесённые Коломойским на содержание и оснащение нескольких сот боевиков, не идут ни в какое сравнение с его реальными возможностями. Но если ранее могло показаться, что выделенных средств достаточно, то грядущее военное противостояние с выходом ВСН к днепровскому и южному регионам потребует от «приватовцев» либо бегства, либо приложения всех усилий для обороны региона. Поэтому можно ожидать, что здесь государство может получить существенную помощь со стороны своего временного союзника.
С другой стороны, интересы Киева и Днепропетровска тут потенциально расходятся. Если в Киеве предпочтут накачать оставшимися резервами всё ещё занятые в Донбассе позиции, то в Днепропетровске вероятно противоположное стремление — оставить побольше сил в своём регионе. В этом смысле симптоматичны требование вывести остатки 25-й бригады на переформирование в Днепропетровск и заявления командиров добровольческих батальонов о начале формирования сил нового типа с опорой опять же на Днепропетровск.
Перерастут ли эти различные интересы в ещё один разлом между Киевом и Днепропетровском, покажут ближайшие события. Стоит отметить, что Днепропетровская область и ранее отличалась более жёстким подходом к мобилизации.
Энергетические факторы
На энергетическом фронте «единоукраинская» сторона ведёт сражения сразу на двух направлениях: газовом и угольном. Здесь наблюдается некоторая децентрализация, при которой ряд регионов будут стремиться обеспечить в первую очередь себя.
Так, Днепропетровский регион, вероятно, будет находиться в наиболее выгодном положении. Здесь есть уголь, и его поставки из Павлограда уже переключены с западных областей на Днепропетровскую и Запорожскую. Кроме того, здесь находятся крупнейшие электрогенераторы, такие как Запорожская АЭС, ТЭС, а неподалёку и Южноукраинская АЭС.
К тому же Коломойский имеет сильное влияние на распределение природного газа собственной украинской добычи, а также на нефтяной бизнес Украины. До занятия силами Новороссии одного из энергетических центров этого региона критической ситуации с энергией тут не будет. Хотя предприятия, не входящие в круг интересов Коломойского, почувствуют и уже чувствуют нарастание энергетических проблем.
Западная Украина менее обеспечена, но тут происходит постепенное увеличение собственной угольной добычи. Впрочем, здесь уже были первые объявления о грядущих отключениях. Что касается Киева, то, хотя город полностью лишён реальных ресурсов, он имеет большое политическое значение как столица. Поэтому для поддержания здесь приемлемых условий государство пойдёт на расходы. Возможно, анонсированная недавно закупка угля в Австралии и США будет предназначена именно Киеву.
Остальные регионы будут чувствовать себя, вероятно, хуже. В первую очередь, похоже, проблемы ждут Харьковскую область. Хотя здесь сосредоточено около 40% украинской газовой добычи, в перераспределении этих ресурсов местные элиты имеют слабое влияние. В настоящее время именно харьковская ТЭЦ-5 была первой отключена от поставок газа, а Змиёвская ТЭС имеет самые незначительные запасы угля в сравнении с другими, и эти запасы не покрывают даже минимальных нормативов для этого времени года.
И всё же Украина ещё сохраняет большой технический потенциал для увеличения атомной электрогенерации и снижения зависимости от поставок угля. В ближайшее время — по крайней мере, до наступления чувствительных холодов — краха энергетического тыла Украины ожидать не стоит.
Военный фактор
Произошёл перехват инициативы армией Новороссии, что даёт ей больше возможностей для навязывания своей воли противнику. Сейчас именно ВСН имеют возможность выбирать способ дальнейших действий, а ВСУ будут вынуждены лишь реагировать. Не исключено, что со стороны ВСУ последует попытка вернуть инициативу, но это требует приложения крайних усилий от армии и государства, больших талантов лидеров и самопожертвования «единоукраинского» общества. Пока что этих черт противники ВСН не демонстрировали. Но и полностью отрицать подобный поворот тоже не стоит.
Фактор техники и мотивации армии
Украинские силовики в нескольких последовательных котлах потеряли своё главное военное преимущество — огромный перевес в технике. Два месяца назад «План Б» Порошенко начинался в условиях, когда ВСУ в десятки раз превосходили противника по бронетехнике и артиллерии. Теперь это преимущество является не более чем двукратным. А непосредственно в нынешнем районе боевых действий перевес постепенно переходит на сторону армии Новороссии.
Сейчас сложно прогнозировать, сколько ещё имеется в составе армии боеспособной бронетехники, но потери огромны и уже, возможно, невосполнимы. Ещё до ликвидации Амвросиевского котла и группировки в районе Луганска в открытом доступе имелись фотосвидетельства захвата и уничтожения более чем 500 единиц бронетехники и артиллерии. Это составляет не менее чем 20% штатной численности частей, оставшихся после аннексии Крыма, а если учесть реальное техническое состояние армейских гаражей, то не менее трети всех тяжёлых вооружений ВСУ. Довершение разгрома группировки ВСУ в Донбассе, вероятно, будет означать потерю половины наиболее боеспособной техники армии.
Несмотря на значительные запасы «полуфабрикатов» в виде хранилищ боевой техники, их реальная ценность в сложившейся ситуации невысока. Украинские заводы не обладают достаточными мощностями, чтобы компенсировать столь огромные потери в сжатые сроки. Кроме того, ряд стратегических военных предприятий до сих пор не принимает реального участия в обеспечении сил АТО техникой, ориентируясь на выполнение экспортных контрактов. Другие погрязли в рейдерских конфликтах и коррупции.
На сегодня, чтобы восстановить былую техническую оснащённость украинской армии, понадобилось не менее нескольких месяцев и вложения сотен миллионов, если не миллиардов гривен. Поэтому, вероятнее всего, ВСУ ждёт существенное техническое ослабление и переход к использованию более старой техники и к переделке автомобильного транспорта в бронированные машины.
Переход к обороне, вероятно, будет сопровождаться созданием более капитальных инженерных сооружений в центрах сопротивления. Кроме того — в том числе и ввиду изменения условий местности, — будет применяться большее число мобильных групп, состоящих из нескольких бронеединиц, нескольких артиллерийских установок и бронированных автомобилей с пулемётными установками и миномётами.
Эти части будут пытаться действовать на коммуникациях наступающих войск, наносить удары из засад по колоннам снабжения и подкреплениям, наносить удары с тыла. Другими словами, во многом копировать действия ВСН раннего периода. В будущем, в случае продолжения наступления, противостояние с такими группами будет составлять существенную часть боевой работы ВСН.
Беспрецедентное количество котлов, в которых украинская армия оказалась за два месяца, поясняется несколькими причинами. Во-первых, это безоглядная тактика наступать, не проведя реальную оценку сил противника и рисков.
Во-вторых, слабое представление рядового состава о тех событиях, в которых они принимают участие. Это позволяло как безоглядно загонять солдат в котлы, так и убеждать их оставаться на занятых позициях обещаниями помощи.
Но теперь в сознании украинского солдата произойдёт явный перелом. Те, кто ещё согласятся воевать и дальше, будут проникнуты глубоким недоверием к командованию, и целые части будут демонстрировать известное военное заболевание «котлобоязнь». Так это происходило, например, с немецкими войсками после Сталинграда и целого ряда котлов в результате последующего советского наступления. Всё это ухудшит управляемость армии и стойкость её подразделений.
И всё же нельзя сбрасывать со счетов возможность мобилизации «единоукраинского» общества. Вполне возможно, что грядущие попытки разжечь «отечественную войну» Киева и Днепропетровска не будут совсем такими уж неудачными. И подразделения ВСН, продвигаясь в соседние области, будут встречать всё более самоотверженное сопротивление со стороны «единоукраинских» сил. Здесь уже происходит смычка военного и политического факторов. Поэтому руководству Новороссии сейчас крайне важно начать работу с общественным мнением тех регионов, в которые планируется наступление.
Вот вкратце важные факторы, которые, как мне кажется, будут влиять на развитие военной ситуации в случае продолжения противостояния. Естественно, что здесь совершенно не учтён фактор международной политики, который уж явно выходит за пределы обзора.
