Накануне введения секторальных санкций против России попал в руки закрытый соцопрос по рейтингу Путина. Оказалось, что больше всего недовольства в богатой Москве и сытых центральных регионах. Глубинка к проискам «пиндосов» индифферентна. А самую яростную поддержку выражают… в Чечне. Той самой Чечне, которая 20 лет назад, осенью 1994-го, вступила в войну с Россией.
Украина, идя по пути войны с Донбассом, повторяет ошибки России, которые та уже давно исправила. Почему мы делаем из потенциальных союзников врагов, а не наоборот?
Кто-то скажет, что история «чеченского вопроса» уходит своими корнями в царское и советское прошлое: Кавказская война, Северокавказский эмират, Терская область и так далее. На самом деле все началось не так уже и давно. В 1990 году в Грозном прошёл первый съезд Общенационального конгресса чеченского народа (ОКЧН), который ставил своей целью выход Чечни из состава СССР. Возглавлял его генерал-майор советских военно-воздушных сил Джохар Дудаев.
8 июня 1991 года ОКЧН объявил о создании независимой Чеченской республики. А после ГКЧП лидеры ОКЧН взяли реальную власть в свои руки. 27 октября 1991 года в Чечне прошли выборы, на которых был избран президент республики — им стал Джохар Дудаев.
И здесь прослеживается первая аналогия и первое формальное различие между теми событиями и нынешними в Украине. Главное различие — Чечня пыталась отделиться по национальному признаку.
Восстание в Донбассе, хоть и было спровоцировано страхом перед так называемой «бандеризацией», на самом деле не является противостоянием на национальной почве. В рядах ополченцев воюют и русские, и украинцы, и люди других национальностей. Точно так же нет жёсткой привязки к национальности и в правительственных войсках, добровольческих и регулярных.
А вот что общее между Чечнёй тогда и Донбассом сейчас — это волеизъявление народа. Кто бы что ни говорил, но Дудаев победил на выборах. А в ДНР и ЛНР люди голосовали на референдуме. Почему-то у нас об этом быстро забыли, с ходу объявив референдум незаконным.
Понять логику Киева образца весны 2014 года можно. Только что завершился Майдан. У победителей эмоциональный подъем и головокружение от успехов. Европа и Америка рукоплещут. МВФ обещает кредит. Все прекрасно. Чтобы поставить точку, нужно добить элиту, которая привела к власти Януковича.
Но элиту, то есть олигархов, добить трудно: у них деньги, рычаги влияния и тому подобное. В конце концов, чисто донецкого бизнеса мало. Почти весь бизнес паннационален: у половины опальных олигархов в партнёрах или контрагентах лояльные к власти лица и структуры.
Поэтому возникает стихийное желание наказать регион, который «подарил» нам не того президента. Регион это почувствовал и начал защищаться. Власть вместо того, чтобы успокоить людей, пошла на конфронтацию.
Ну, а дальше в Украине, как некогда в Чечне, началась война. Стартовала первая чеченская война с неудачного штурма Грозного 30 ноября 1994 года, когда российские войска потеряли половину своего элитного спецназа. Позднее эту неудачу признают просчётом министра обороны Павла Грачева. Затем было длительное кровопролитие и Хасавюртовские соглашения, подписанные другим российским генералом — Александром Лебедем. Чечня вновь стала де-факто независимым, но непризнанным государством.
Прошло несколько лет. 30 сентября 1999 года чеченские боевики вошли в Дагестан. Россия высадила десант. Боевые действия возобновились. 26 декабря 1999 года произошёл новый штурм Грозного, который кардинально отличался от предыдущего: в город не вводилась уязвимая в уличных боях бронетехника; вместо этого применялись массированные артиллерийские и авиационные удары. 6 февраля Грозный был окончательно взят российскими войсками. Бои переместились в села.
К концу марта 2000 года активная фаза боевых действий завершилась, и боевики перешли к тактике партизанской войны. Борьба с партизанами продолжалась до 2009 года, когда режим контртеррористической операции был официально снят. Но фактически Чечня перестала противостоять Москве намного раньше.
И тут следует внимательно изучить политическую сторону решения вопроса. С началом Второй чеченской войны, параллельно с военными действиями, Россия проводила грамотную работу по формированию лояльного пространства на мятежной территории.
Была сформирована пророссийская администрация Чеченской республики. Возглавил её один из лидеров сопротивления муфтий Ахмат Кадыров, перешедший на сторону России.
В 2003 году была принята новая Конституция республики, согласно которой Чечня являлась субъектом Российской Федерации. В этом же году состоялись президентские выборы, победу на которых одержал Ахмат Кадыров. 9 мая 2004 года он погиб в городе Грозном в результате террористического акта. Президентство перешло к Алу Алханову. Но через три года сын покойного муфтия Рамзан Кадыров сумел убедить Москву, что пользуется большей поддержкой местной элиты, оттеснил Алу Алханова и стал президентом Чечни.
К нынешнему моменту за счёт массированных вливаний из центрального бюджета Чечня превращается в «город-сад». В некогда разрушенном Грозном восстановлены жилые кварталы, церковь, построены мечети, стадионы, музеи, мемориал «Аллея Славы» в честь погибших сотрудников МВД по Чеченской республике в годы второй чеченской войны. В 2010 году построен комплекс высотных зданий (до 45 этажей) «Грозный-сити».
Криминальная обстановка — нормальная и контролируемая. «Культ личности Кадырова», о котором так много говорят правозащитники и либералы, не мешает республике развиваться в рамках национальных традиций и выделяемых средств. Чечня сейчас не просто лояльна к России. Та элита, которую контролирует Кадыров (а он держит в руках почти все рычаги влияния), «пасть порвёт» любому, кто пойдёт против Путина.
Конечно, деньги играют в этом очень большую роль. И не случайно один из главных лозунгов антипутинской оппозиции звучит как «Хватит кормить Чечню!». Но с другой стороны, как говорят многие россияне, лучше платить за мир, чем тратить деньги на войну. Эта истина далась нашим соседям ценой колоссальных потерь — как материальных, так и человеческого ресурса. Мы её пока что не постигли.
В принципе, если «идти по уму», то нужно судить тех, кто в ответ на создание отрядов местной самообороны и заход добровольцев из Крыма сгоряча направил в Донбасс первые танки с резервистами. Как сейчас помню, из Днепропетровска. Под танки дружно легли женщины с иконами, танкисты вынуждены были оставить технику, сдать затворы от автоматов и уйти домой, под трибунал, а у «сепаратяк» появилось первое тяжёлое вооружение.
Далее сценарий развивался по законам войны. Чем больше мы посылали туда людей, бронетехники, снарядов времён войны (подлежащих утилизации), пушек, гаубиц, самолётов и вертолётов, тем больше оружия появлялось у ополченцев. Более многочисленными становились их отряды. Война постепенно приобретает характер интернационального противостояния. Тут козаки, там казаки, тут «правосеки», там монархисты, тут «безбашенные», и там такие же. Шведские вояки против сербских, осетины против поляков. Короче, нашла коса на камень. Шмазь стала вселенской. А переговоры провалились.
Сейчас о попытке Петра Порошенко договориться мирно уже почти забыли. Все обсуждают, сколько ещё солдат сгорит в «котле», какие населённые пункты взяли «наши», какие «ваши», фейковое ли фото убитых мамы с ребёночком или подлинное. Весь этот кровожадный бред — далеко за пределами добра и зла и не ведёт к разрешению конфликта.
Ну, задавим мы «ватников». Повесим на каждом сельсовете украинский флаг. Война из активной фазы АТО перейдёт в партизанское и подпольное движение. Будет как в Чечне между первой и второй войнами, до тех пор, пока Путин не переманил на свою сторону часть местной элиты, не отдал им территорию в управление и не сделал из Чечни российский протекторат. Вроде бы как и сами себе хозяева, но на вопрос «чьи вы, хлопцы, будете», безошибочно отвечают, что путинские.
Сторонники разговора на языке «Градов» называют три основных аргумента, почему они не пытаются дальше вести переговоры. Первый — говорить не с кем. Второй — мы объявляли перемирие, но ОНИ все равно стреляли. Третий — о чем договариваться?
Мне кажется, что первые два аргумента — это отмазки. Конечно, очень важно, кто сидит с противоположной стороны переговорного стола и насколько этот человек вменяем. Безусловно, обидно, когда ты делаешь как бы добрый жест, а в ответ получаешь в «пятак».
Но Донбасс — это не Хацапетовка (название используется в народном фольклоре, как эпитет глухой провинции — ред.). Там есть местная элита. Есть зоны влияния. Можно пробовать разные форматы: созывать форумы, круглые столы. Приглашать, условно говоря, Дугина и Квасьневского. Дискутировать. Спорить. Согласовывать разные предложения. В конце концов, сколько раз все это делали и во время «оранжевой революции», и во время Майдана. Было бы желание, а остальное приложится.
Но желания, очевидно, нет. Война превратилась в большой бизнес, выходящий далеко за пределы воровства денег от ремонта бронетехники и вымогательства взяток за «отмазку» от фронта.
Под шумок взрывов и атак тихонько перераспределяется собственность на территории АТО. Только после окончания войны можно будет достоверно узнать, кто стал новым хозяином «газет, заводов и пароходов», отжатых у конкурентов, либо связанных с «антинародным режимом», либо обвинённых в помощи сепаратистам.
Уже сейчас, по слухам, значительная часть рынков поменяли владельцев. Кто-то сбежал, кого-то убили, некоторых запугали, что посадят за связи с террористами. Без присмотра остались и нелегальные копанки (место добычи угля — ред.). За этот бизнес будет идти жёсткая борьба в обозримом будущем.
О многострадальном «Стироле» я не говорю. Его так называемое минирование если и не изменит ход войны, то уже точно на неё повлияет.
В киевском бизнес-сообществе шёпотом говорят, что за контроль над отдельными составляющими этого производственного комплекса, в том числе и над теми, что занимаются выпуском трамадола (лекарственный анальгетик — ред.), идёт невероятная по накалу борьба, отзвуки которой слышны в Кабмине и на Печерских холмах.
Передел коснулся не только зоны боевых действий. В Одессе, например, тоже перераспределяют рынки. Боевые отряды Ляшко и Ко под заказ вылавливают неугодных мэров привлекательных городов. Тех, кого трудно объявить сепаратистами, просто убивают, понимая, что война отвлечёт внимание и в конечном итоге все спишет. Скажут, что российские диверсанты постарались. Напичканный ценными предприятиями Кременчуг (НПЗ, сталелитейный завод, вагоностроительный в Крюковке, вертолётное училище) стал первой ласточкой, где борьба за собственность вылилась в убийство мэра.
И тут снова всплывает аналогия Чечни. Между первой и второй войной это была общепризнанная криминальная «яма», преступные нити которой опутывали всю Россию. И одной из главных причин этого было наличие огромного количества неконтролируемого оружия и таких же неконтролируемых людей с оружием.
Война в Донбассе насытила Украину всеми видами «спецсредств» для уничтожения людей. Она также сняла табу на убийства, которое существует в обществе в мирное время. Тысячи молодых мужчин научились убивать, почувствовали вкус крови, ощутили азарт охотника за человеческой дичью. Рано или поздно они разбредутся по стране.
И разнесут оружие и навыки убийства по всей Украине. Поэтому если центральная власть и выиграет АТО, то войну за будущее Украины она проиграет. И это будет самое основное отличие этой кампании от второй чеченской…
