В ситуации с «Боингом» над Украиной едва ли откроется истина, но будут продолжать существовать правды. Эти правды могут становиться предельно циничными, вплоть до того, что начнут взвешивать и обмеривать смерти, какие важней — в «Боинге» или ежедневные в Новороссии.
Логика проста, как в детской войнушке, где есть «наши» и «ваши». Соответственно, есть наша правда и ваша. Как ваша точка зрения, так и наша. Главное — иметь эту точку зрения. Вся эта ситуация практически сразу, с первых комментариев перешла в область веры, а дальше стала обволакиваться налётом конспирологии. Рацио здесь уже не действует, это совершенно другая сфера и именно в ней воскурили самый настоящий опиум для народа.
«Ваша» правда однозначна и непоколебима — во всем виноваты русские. И если не русские, то ополченцы — все равно русские. Ополченцы ведь и называются русскими. Осталось назвать их террористами, и ярлык этот приклеится ко всем русским. Как выходцев из стран бывшего СССР за границей так или иначе воспринимают за русских, так и образ террориста через бороду Бабая вполне может принять эстафету у радикальных исламистов.
Хотя нет, пока ещё не русские во всем виноваты. Разве можно всю нацию мерить одним лекалом в наше просвещённое время?.. Во всем виноват Путин. Именно он — убийца сотен людей в небе над Украиной, киллер детей. О чем тут же сообщили передовицы англоязычной печатной периодики.
С русскими вроде как никто и не воюет информационно, просто есть корень всех русских бед, который им мешает вольготно и правильно жить. Вот и наши шустрые и передовые публицисты вновь стали пересказывать выверт, мол, все проблемы Германии заключались в одном человеке, ну и в партии. Не будь их — не было бы и всех зверств Второй мировой войны. Вообще тактика персонификации зла — она очень политически выгодна, по-голливудски доходчива для неокрепших мозгов.
И проблема здесь вовсе не в нас. Ничего личного, вопрос национальных интересов стороны той другой правды.
Эту «вашу» правду едва ли что-то может поколебать. Она апробирована веками, а значит — работает. Рупоры, схожие по напору и фанатичности с сектантскими проповедниками, разносят её по всему миру, заставляя всех повторять одни и те же мантры. Даже если абсолютно точно выяснится, что ни ополченцы, ни тем более Россия не имеют никакого отношения к сбитому «Боингу» — это не имеет никакого значения, это детали, которые мало кому интересны, передовицы изданий, засевшие в мозги, останутся там навсегда.
Образ зла создаётся, и к этому злу имеет непосредственное отношение любое другое зло по принципу родства. Покаяния, к которому нас призывают с завидной регулярностью, там никогда не будет. Потому как все держится на том, что истина не имеет никакого значения, есть только одна правда и эта правда наша. На этой правде и зиждется система ценностей «цивилизованного» мира.
Только по наивности кому-то может показаться, что демократия, которая утверждается по всему миру пряником и мечом — это что-то наподобие евроремонта, когда ветхие хибары вмиг засверкают современными высотными дворцами. Речь идёт лишь о правде, которая одна, и все прочее не имеет никакого значения. Демократизация — это и есть принятие императива той правды, ритуального поклонения ей и только ей и полное отрицание своих суверенных правд.
Правда здесь — орудие глобального подчинения, которое само форматирует нужную реальность. Истина никого не интересует, потому как уже алхимики в Совбезе смастерили из белого порошка нужную им. Эта правда западного мира, по сути, и является новой глобальной религией. Её проповедники-конкистадоры огнём и мечом принуждают к этой правде дикие племена. Кто не спрятался, я не виноват. Все язычники должны быть обращены в правду насильно или их постигнет участь индейцев.
Наше же отношение к правде несколько иное. Наша правда через горнило сомнений должна пройти, мы взыскуем откровения правды. Мы не обладаем никаким высшим знанием, а все ищем свою правду. Сомнение в нашей правде, а то и пренебрежение ей, часто воспринимается у нас признаком хорошего тона.
В отличие от носителей той, другой, правды-веры, мы больше всего ждём итогов расследования, жадно ловим известия в пользу той или другой правд. Наша правда происходит апостеори, и для чистоты и объективности мы даже готовы пожертвовать своей правдой.
Мы также часто забываем про множественность правд, но по другим причинам. Наша проблема в том, хотя одновременно это и сила, что для нас важна не столько наша правда, сколько приближение к истине. Потому как все, не ориентированное на неё, нами воспринимается за кривду. В этом вопросе мы максималисты, и наша правда так или иначе должна быть тождественна истине. Если так не происходит, то мы начинаем испытывать практически физические страдания. В связи с трагедией «Боинга» у нас не появилось передовиц, извещающих, что Обама — убийца сотен людей. Даже намёка на подобное. Но почему, ведь это ровно на таком же расстоянии от истины, как и утверждения, что Путин — убийца детей в небе над Украиной?..
Сила в правде, брат. В этом наше все. Но вот в том то и дело, что правд всегда много, и к этой множественности правд следует относиться понимающе, ведь из этого складывается политика, которая формулируется национальными интересами.
Наш максимализм плохо это воспринимает, а поэтому малейшее разочарование в нашей правде часто ведёт к полной и безоговорочной вере в правду иную и нигилизму к правде своей. Многие априори не верят в то, что транслируется по официальным российским СМИ, но при этом статья в англоязычной прессе или комментарий официального заграничного лица — становится истиной в последней инстанции, ей внимают, как гласу проповедника и попадают практически в тенета тоталитарной секты.
И в принципе этих людей вполне можно понять. Они считают, что все проблемы из-за множественности правд, в частности, в существовании «нашей» правды. Если будет только одна правда, то мгновенно исчезнут и все конфликты, а эта единственная правда автоматически будет соответствовать истине.
Сила в правде. Все правильно, но вот мы забываем, что сила в нашей правде. Наше дело правое, а если нет, то зачем вообще все?..
Банально, но нам следует научиться формулировать свою правду, и понимать чего мы все-таки хотим, быть последовательными. Иначе мы так и будет продолжать оставаться беззащитными перед безапелляционным напором той иной правды, перед нахрапистым буйством её проповедников, которые считают, что обладают высшим знанием.
