"Это новая реальность"! Переговоры Путина и Трампа - не про Украину, а новую геополитику
© коллаж Украина.Ру
На саммите в Мюнхене нового американского главу Пентагона Пита Хегсета спросили: "Соглашение Трампа и Путина по Украине – это предательство украинцев"? На что тот ответил: "Нет, это новая реальность"! Но что может стоять за этой реальностью, в чем ее ключевые черты?
Вероятно, речь тут не идет исключительно о проблеме границ украинского государства, и даже не о границах зон влияния США и России в Европе. Скорее всего, тема касается перспектив, как сказал Трамп, "нового этапа российско-американского взаимодействия". Добавим от себя – взаимодействия в глобальном масштабе. В ином случае комплексных проблем единого, глобализированного мира не решить. Это можно сделать только в контексте договора сверхдержав, претендующих на роль "больших полицейских".
Само собой, на роль одного из таких полицейских претендует Китай, да и не он один. Присовокупим сюда Индию, Евросоюз и даже, на правах младшего брата Европы и Америки, Великобританию. Но лейтмотивом формирования нового глобального порядка, в любых его комбинациях, выступают сегодня, по факту, перспективы российско-американских отношений. Ведь без России Америке не победить Китая, а Китаю без России – Америки. Все остальное – только гарнир. Причем новая Чимерика (CHIna + aMERICA – стратегический альянс Китая и Америки в конце 20 века) сегодня вряд ли возможна, учитывая возросшую роль в мире Китая как главного промышленно-финансового и научно-технологического конкурента США.
Китай, перехвативший лидерство в глобализации, в принципе устраивают текущие обстоятельства, ему ничего не нужно радикально в них менять. Он вполне следует некогда озвученному тезису главы Сбера Германа Грефа: "Принять чужие правила и выиграть по ним". Поэтому что-то менять должны те, кого эти правила перестали устраивать, в данном случае – американцев и их стратегических союзников. Этот процесс мы сегодня как раз наблюдаем.
Но тут есть масса нюансов, которые мы разберем ниже.
Начнем с США как страны, заинтересованной в смене сложившихся правил игры в первую очередь. В среде аналитиков сложилось устойчивое мнение, что суть разгорающегося конфликта между отдельными кластерами американской элиты можно свести к противостоянию между демократами и республиканцами, т. е. сторонниками Демократической и Республиканской партий, каждая из которых аккумулирует в своей среде представителей определенных тенденций в политике, бизнесе и культуре. Демократов принято называть "левыми", республиканцев – "правыми", хотя в действительности левые и правые в мировой истории – это нечто совершенно другое, никак не связанное с фракциями крупного капитала.
Раскол между "левыми" и "правыми" в Америке привел к аналогичному расколу в Европе, политическая культура которой сильно связана с американской. Сегодня европейскими "левыми" считаются сторонники бывшей администрации Байдена и американских демократов в целом, правыми – трамписты как сторонники республиканцев и их внешней политики. Сейчас последних в среде европейских правящих элит меньшинство, но маятник уже качнулся в другую сторону.
В России, понятное дело, "правых" большинство, а "левые" практически вытеснены на периферию общественно-политической активности, но они сохраняют существенное влияние в гуманитарной среде. Причем российские коммунисты – определенно "правые", а значительная часть олигархата – "левые". Вот такие парадоксы. Но это – только фантики. Суть новой глобальной геополитики вовсе не в них, и даже не в классической идее противостояния морских и континентальных держав. Это все – вчерашний день, не отражающий новых реалий. А реалии эти таковы:
Современный мир все больше приходит к пониманию конечности доступных для человека материальных ресурсов, включая ископаемые источники энергии, пресную воду и пригодные для проживания территории. Отсюда – столь критикуемая многими идеалистами идея пределов роста и необходимости перехода человечества в режим жесткого ограничения потребления, в идеале – сокращения производства (англ. degrowth, антирост). Но жесткие прагматики, стоящие во главе политических режимов большинства экономически развитых стран, прекрасно осведомлены о существующих тенденциях, и своих действиях руководствуются двумя критериями:
1. Как сохранить свои кресла в условиях растущей гонки сверхдержав за ресурсы.
2. Как сохранить подконтрольные им (их государствам) ресурсы от нецелевого разбазаривания.
Именно в такой оптике следует рассматривать и перспективы наметившегося российско-американского сотрудничества на новом этапе. Не случайно Трамп набрал с свою команду молодых технократов, не связанных с политическими традициями предыдущих эпох, когда власть придержавшие действовали совершенно неадекватно с точки зрения аксиомы о пределах роста. Причем, мировоззрение этих технократов определяется уже не столько аналитическими центрами (think tank), сколько центрами обработки данных (data center).
Соответственно, глобальные игроки сегодня все больше нуждаются не в контроле над проливами, приносящем бонусы в международной торговле, а в доступе к ресурсным запасам, обеспечивающих высокотехнологичное производство. Пример Украины – ярчайшее подтверждение этого тезиса. Все разговоры про левых-правых, исторические и культурные особенности ее населения разом померкли перед явной и четкой "предъявой" новой вашингтонской технократии: "Нам нужны ваши ресурсы"! Все остальное значения не имеет. То же самое касается Канады и Гренландии. И вот тут Москве есть, о чем задуматься.
В самом деле, насколько Россия, как одна из сверхдержав, способна отстоять свой ресурсный и технологический суверенитет, выступить на равных в глобальном споре за свое место под солнцем с другими кандидатами на роль "царя годы" (на эту тему см. наш материал от 30.01.2025: Царь горы. Зачем Трамп строит для США "запасной аэродром")?
Какие тут могут быть варианты? Прежде всего, на ум напрашивается опция "обмен территориями". Например, обмен Украины на Гренландию: "Мы вас поддержим, вы – нас". Другой вариант, более дерзкий – обмен Канады на постсоветские государства. Причем, оба этих варианта, с точки зрения их ресурсной составляющей, будет примерно равноценными: объединенная Северная Америка, по природным запасам и количеству населения, почти равна бывшему СССР. Еще одна опция ко взаимовыгодному сотрудничеству – широкое научно-техническое сотрудничество, по примеру космического. Ну и, конечно, очень важно будет прописать взаимные "ограничения" (по примеру создания инструкций ответов для ИИ, если мы хотим целенаправленного результата).
В целом, ситуация в США во многом напоминает процесс советской перестройки, и об этом тоже не раз говорили многочисленные эксперты. Ведь прецедент – важный элемент не только в юридической, но и политической практике. Мы бы привели здесь еще одну возможную политическую аналогию – распад Варшавского договора: как только он стал ненужным для СССР, вся конструкция рухнула. То же самое касается Евросоюза: выйди из него Германия – все закончится очень быстро. А это, учитывая возрастающую роль в этой стране правых и трампистов, вполне возможно. Тем более, что такие же тенденции наблюдаются во Франции и Италии – других ключевых странах ЕС.
Более сложный вопрос – что делать с Китаем? Полный разрыв с Пекином ни Вашингтону, ни Москве не выгоден. Китай, парадоксальным образом, выступает сегодня одновременно как торгово-финансовый партнер США и военно-технический партнер России. Поддерживая Пекин, вы, фактически, поддерживаете действующий мировой порядок, ибо, при всех нюансах, именно Китай извлекает из последнего наибольшую прибыль. И, напротив, выступая против этого порядка, вы объективно выступаете против интересов Китая, подрывая его ресурсную базу, включая энергетическую.
Про Индию, с точки зрения глобального лидерства, сегодня говорить почти не приходится. Она почти полностью зависит от западных технологий, энергоресурсов стран Персидского залива и российских вооружений. А вот роль самих стран Залива (прежде всего Саудовской Аравии и Ирана), учитывая, что в их распоряжении находится около четверти всех мировых энергоресурсов, может быть интересной. Отсюда – важность взвешенного решения проблемы Газы и Ближнего Востока в целом. Это – еще один существенный трек российско-американских переговоров в контексте формирования дорожной карты для нового мирового порядка. И тут потенциально возможны самые неожиданные решения. Возможно, потом кто-то спросит: "Соглашение Трампа и Путина по Газе – это предательство палестинцев"? На что последует ответ: "Нет, это новая реальность"!
