Второй раз по краю бездны. О пластах смыслов в продолжении фильма Макса Фадеева о штурме Мариуполя
13:01 02.07.2024 (обновлено: 18:13 02.07.2024)
На площадке Международного фестиваля "RT.Док: Время героев" снова фильм Максима Фадеева и Сергея Белоуса "У края бездны. Битва за Мариуполь глазами очевидца". На этот раз эпизод второй — "Спасение "Малого"
Важен фон
Первая серия заканчивается тем, что "сомалийцы" берут под контроль мосты на реке Кальчик и прорываются к автовокзалу. Во второй серии мы снова встречаемся с бойцами 1-й штурмовой группы "Сомали". Теперь их задача — взять больницу нацгвардии, где засела пара десятков "азовцев"*.
Попытка проникнуть туда через гараж с раскуроченными машинами скорой помощи не приносит успеха. Найдя проход в подвале, на разведку отправляется передовая группа и… пропадает. Выясняется, что Джаф погиб, а Малой ранен. Его надо спасать.
Командует операцией Воробей, герой ДНР и России Роман Воробьев, который хотел стать кондитером, но после 2 мая 2014 года совсем юным пацаном вступил в ополчение и погиб в конце 2023 года в возрасте 26 лет. Назар, Цыган, Джаф, Немец, Бабай, Лёва, Кот, Малой — всех их мы видим во второй серии, которая по жанру сильно отличается от первого фильма.
Во время боя. Кадр из фильма
Первый был чем-то вроде философской притчи, в которой бесконечные штурмы и зачистки жилой застройки лишь связывали повествование о судьбах людей на войне, в которой уходящие из своих разрушенных домов в неизвестность бабушки с "кравчучками" и те, которые не успели уйти, сгорев заживо прямо в своих квартирах, были предъявлены зрителю как обвинение — вы, постящие с циничной улыбочкой из своих теплых домов и кабинетов бессмысленные сводки о том, что "сегодня уничтожено до 500 националистов", посмотрите, какая реальность стоит за вашими сводками. Есть ли у вас, ежедневно требующих "больше жести"… совесть? Нет, не совесть. Есть ли у вас разум?
Второй фильм — боевик, события которого происходят в один день. Вот штурмовая группа, вот задание, выполнение которого вызывает ряд трудностей, вот преодоление этих трудностей, вот потери, но в финале — "спасение рядового Райана". Здесь фон — все, что находится вне конкретной боевой задачи. Но этот фон важен.
Горящий город — съемки с дрона. Постапокалиптическая картина. "Ужас", — выдыхает женщина в зале. Действительно, на это страшно даже смотреть, а что такое пережить штурм внутри?
У "сомалийцев" есть "хобот" (танк) и "бэха" (БМП). В антураже полуразрушенных хаток частного сектора это настоящие стальные монстры. И вот танк разворачивается на узкой грунтовке между чьими-то домами, немного не вписывается, валит дерево у покосившегося забора, еще чуть-чуть — и свалит забор, но нет, выруливает. В этот момент нервное напряжение слегка спадает — все-таки свои, не должны снести дом при развороте. Чужие бы точно снесли. По законам жанра.
Танк "сомалийцев" в частном секторе Мариуполя. Кадр из фильма
Из калитки появляется женщина.
"Слава богу, свои. Здесь были украинцы, я им говорю: "Не стреляйте возле дома, сюда же в ответ прилетит", а они: "Иди в подвал и учи украинский язык". Это сейчас самое главное — украинский язык, когда тут бабушка уже месяц почти ничего не ела? Мы тут жили как в аду, и когда узнали, что ДНР пришла…"
Женщина не может сдержать эмоций и клянет Зеленского с его "европейскими ценностями" как что-то нелепое и даже неприличное в данной ситуации, что-то находящее вне вселенной пытающихся выжить мариупольцев.
Люди действительно рады видеть бойцов ДНР, но рады, как пелось в известной песне, "со слезами на глазах". Потому что, хоть и без "европейских ценностей", но как жить дальше на руинах, не совсем понятно.
Сводки Минобороны и украинский контент
А бойцы тем временем продолжают выполнять боевую задачу. Мы не видим противника в этом фильме. О его наличии нам говорят только местные жители и, конечно, тот факт, что герои картины получают ранения и погибают. Но все же, против кого война и ради чего — это, как и в первом фильме, раскрывается лишь несколькими мазками. Кто-то может даже не обратить на них внимание. А ведь эти мазки — самое главное, без чего вообще не понятны страдания, которые выпали на долю людей в кадре.
Нас ненадолго переносят в 2017–2018 годы, в окопы донбасского ополчения, где ковыряются в земле те, кто в 2022-м будет штурмовать Мариуполь. Напротив их позиций — родное село с родными могилами, а над ним — черно-красный флаг УПА*.
"Мы стоим, чтобы этот флаг не прошел дальше", — объясняют бойцы ополчения.
Понятно ли всем, о чем речь? Наверное, нет.
© Сергей Белоус
Зрители у края бездны
А Максим Фадеев говорит, что, помимо поля боя, идет война за умы, которая заключается в том, что мир должен видеть войну нашими глазами. Но этого не происходит, и совсем не только из-за блокировок "Ютуба".
"Если вы возьмете четыре крупнейшие российские онлайн-платформы, в совокупности это около 60% зрителей России, ни на одной из них вы не увидите документального фильма об СВО. А война в Донбассе идет 11-й год, Россия по полной впряглась в нее уже третий год, а фильмы, даже если их и снимают, не доходят до зрителя. Это одна боль".
Для иллюстрации второй боли Фадеев включает нарезку из сводок Минобороны. В чем боль, все поняли без лишних слов.
"Рутуб-канал Минобороны Российской Федерации насчитывает 25 тысяч подписчиков. Ютуб-канал запрещенного полка "Азов"* — 1,2 миллиона. Максимальные просмотры роликов Минобороны после смены министра — 1,5 тысячи, "Азова"* — от 8 до 10 миллионов. Мало того, последние два месяца идут бои за Часов Яр, за Волчанск, за Очеретино, а на сайте Минобороны ни слова об этом нет, мы не видим ни солдат, ни их быт, ничего".
Надо ли удивляться, что за неимением собственного контента, многие жители России, нормальные люди, никакие не бандеровцы и т. п., смотрят душещипательные фильмы украинских документалистов, сделанные за деньги западных грантодателей и при помощи западных специалистов, о страданиях детей и женщин на войне, о брошенных животных, о медиках и волонтерах? И полбеды, что смотрят, беда, что эти фильмы закономерно вызывают сомнения в правоте своей стороны, разлагают, а иногда приводят к панике и истерике.
Стыдно быть русскими — это главный посыл все подобной пропаганды, и нельзя сказать, что она не работает. Все потому, что Россия не производит соответствующий контент.
© Валерия Емельянова
Макс Фадеев: их задача сделать так, чтобы мы стыдились, что мы русские
Военкоры так не могут
Фадеев включает хронику Курской битвы 1943 года, записанную нацистскими кинематографистами.
"У них показаны очень качественно воздушный бой, танковый бой, пехотный бой. У них показаны лица солдат. У них показана ситуация перед боем, во время боя, после боя, пленение красноармейцев. Показана война, и нет ни одной говорящей головы".
В вермахте и войсках СС* были подразделения пропаганды, в которых служили лучшие операторы, корреспонденты, писатели. Они показывали сдачу в плен красноармейцев, показывая слабость Советского Союза и силу Германии. С 1943 года в Германии войска пропаганды стали отдельным родом войск со специальными пропагандистскими поездами и лучшей на тот момент киносъемочной техникой.
"Вот мы всегда говорим, что помним Победу, подвиг наших дедов и так дальше, — Фадеев возвращается к нашей реальности, — но на том же "Ютубе" сейчас я могу найти вот эту нацистскую хронику в качестве выше, чем Full HD, практически в 4К, но я не могу найти хронику нашу, не могу посмотреть фильмы "Черноморцы", "Сталинград". Они есть на центральной студии документальных фильмов в качестве 640 на 480 пикселей. Невосстановленная хроника, ее практически нельзя смотреть. Получается, мы — потомки победителей — можем увидеть войну глазами СС*, а глазами Красной Армии — не можем".
© Валерия Емельянова
Макс Фадеев: У нас есть хроника штурма Сталинграда, но нет хроники штурма Часов Яра
И это притом что Красная Армия нам все оставила, но мы не пользуемся. К началу Великой Отечественной, по словам Фадеева, превосходство по операторам было 1 к 200 не в нашу пользу. Но уже в сентябре 1941 года ситуация начала выравниваться и в итоге выровнялась.
Как пример, перед началом битвы за Москву, Сталин вызвал из эвакуации девятнадцать лучших операторов. Фильм, который вышел после этого, назывался "Разгром немецко-фашистских войск под Москвой". Он был показан по всему миру. Это был первый советский фильм, который получил "Оскар" и заработал в американском прокате порядка 50 миллионов долларов. Фильм "Сталинград" снимало около двадцати операторов. Они отсняли три с половиной тысячи метров пленки.
Никакие современные военкоры так не могут. Корреспонденты ограничены во времени. Они ненадолго приезжают туда, куда их пускают, делают стендап, что-то снимают (часто бойцов с закрытыми лицами), и потом у них есть пара недель на производство фильма. Все бегом, все в режиме нон-стоп-новостей.
"В итоге у нас есть картинка битвы за Сталинград, но нет картинки битвы за Часов Яр, у нас практически нет картинки битвы за Авдеевку. Штурм Авдеевки снимало два с половиной оператора, тогда как штурм Будапешта в Великую Отечественную — три фронтовые киногруппы, около двадцати операторов в каждой. Тогда весь курс ВГИК ушел на войну снимать дипломные работы, а сейчас дай бог, чтобы пару выпускников ВГИКа за 11 лет побывали в Донбассе".
Получается, что украинских хроник полно, российских почти нет, а те, которые есть, не достигают массовой аудитории, тем более западной и украинской. Фильм Фадеева и Белоуса — хроника. Работа над ним велась несколько лет командой в три с половиной человека и исключительно на народные средства. Государство не помогало.
© Валерия Емельянова
Соавтор фильма Сергей Белоус
Классическое антивоенное кино
Когда из зала спросят, как хватило сил выдержать, Фадеев ответит словами, которые я постоянно слышал в Донбассе в годы сопротивления украинскому АТО: некуда деваться, впереди — бандеровцы, позади — власовцы, а наши не придут, потому что все наши — это мы. Можно сколько угодно обижаться на эти слова, но так долгие годы видели и чувствовали происходящее жители ЛДНР, а всякие доски Маннергейму и другие подобные эксперименты отнюдь не помогали нивелировать подобные настроения. Ну и украинская пропаганда, конечно, работала.
Фильм Фадеева и Белоуса, помимо его исторической и художественной ценности, — одна из наиболее удачных попыток сделать правильный в пропагандистском смысле продукт. В нем два пласта. Первый — военная драма, история героизма бойцов, которые выполняют поставленную командованием задачу в борьбе с нацистским подразделением "Азов"*.
В фильме показано, на чьей надо быть стороне, раз уж ситуация такова, что хочешь не хочешь, а сторону надо выбирать. И в этом смысле это, конечно, пропагандистское полотно, как пропагандистскими полотнами были лучшие образцы советской военной документалистики. Но оно далеко от бравады и этим подкупает даже того, кто не считает себя сторонником СВО.
"У края бездны", даже вторая его часть, — в классическом смысле антивоенный фильм. Не против той или иной конкретной "неправильной" войны (но за нашу, "правильную"), в чем сейчас соревнуются неумелые пропагандисты с обеих сторон конфликта, а против войны как таковой.
В фильме нет хеппи-энда. Почти всех его героев ждет смерть, а не погибли лишь те, кто был тяжело ранен.
Собственно Малой (которого спасали во второй серии) — один из немногих героев фильма, кто смог выжить. И Цыган, который пришел на премьеру и сорвал бурю неутихающих аплодисментов. А у людей по щекам катились слезы.
© Валерия Емельянова
Цыган на премьере второй серии фильма
* Запрещённая в РФ организация.
Отзыв на первую часть фильма — в материале "У края бездны" в Мариуполе. О самом честном фильме про эту войну"
