https://ukraina.ru/20230112/1042543564.html
Василий Колташов: Постепенно восприятие СВО и на Украине, и в Европе у простого народа меняется
Василий Колташов: Постепенно восприятие СВО и на Украине, и в Европе у простого народа меняется - 12.01.2023 Украина.ру
Василий Колташов: Постепенно восприятие СВО и на Украине, и в Европе у простого народа меняется
Ситуация в ЕС меняется, скоро европейцы могут спросить о помощи украинским беженцам: подождите, мы тут голодаем, а они там пируют, они там гуляют. А мы теряем... Украина.ру, 12.01.2023
2023-01-12T06:17
2023-01-12T06:17
2023-01-12T13:42
интервью
колташов
ес
украина
сво
экономика
политика
/html/head/meta[@name='og:title']/@content
/html/head/meta[@name='og:description']/@content
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e6/09/10/1038789567_177:15:969:461_1920x0_80_0_0_5a7187c6445db7f6ba3892e5f7c9cd3e.jpg
Ситуация в ЕС меняется, скоро европейцы могут спросить о помощи украинским беженцам: подождите, мы тут голодаем, а они там пируют, они там гуляют. А мы теряем работу, наши дети не могут купить собственное жильё, завести семью до 40 лет, считает экономист, руководитель Центра политэкономических исследований Института нового общества Василий Колташов.Об этом он сказал в интервью изданию Украина.ру.— Василий Георгиевич, начать хотел бы с довольно неоднозначной темы. Услышал в одном из эфиров, что сейчас наблюдается будто бы крах атлантического миропорядка. Если не крах, то некие шатания. О том, что Европа сейчас решает, кто не выдержит первый, попытается склонить Украину к миру, ведь она пожирает много денег. Хотел бы спросить, так ли это, почему делают подобные выводы? — Знаете, здесь главная проблема — это восприятие вот этого, так называемого атлантического мира в неправильном виде, потому что воспринимают это как некую коалицию, что есть Соединённые Штаты, а с ними на равных и Германия, и Франция, и Финляндия, и Швеция, и вот они образуют такую коалицию, и мы имеем дело с этой коалицией.И вот-вот она развалится, и увидят граждане Германии, что, боже, наша экономика погибает. И всё, и коалиция начнёт разваливаться. Вот это представление бытует, которое, кстати говоря, озвучивают многие наши политологи, оно неверное.Мы имеем дело с совершенно иной конструкцией. Так рассуждать, как я сейчас обрисовал, можно было, пожалуй, ещё в январе 2022 года, в феврале даже, до того, как Европейский союз ввёл самоубийственные с экономической точки зрения санкции. Потому что сказать, что они без проблем проходят зиму, мы не можем, мы можем сказать, что они не замерзают.Они не замерзают — это точно. И, в принципе, все серьёзные эксперты говорили, что они не замёрзнут, что газа им хватит. Промышленности его может не хватить, промышленность оказывается в новых условиях в странах Европейского союза. Статистика Евросоюза, Евростат этого не отражает в полном объёме.Много было всяких сенсационных сообщений на протяжении осени и начала зимы, о тяжёлом положении в металлургической промышленности, химической промышленности Евросоюза. Сейчас мы знаем, что они намерены закупать на Ближнем Востоке дизельное топливо, то есть не нефть.А что же будут делать вот эти прибрежные нефтеперерабатывающие предприятия в Испании, в Греции, в Италии, как они будут работать. Они же привыкли получать нефть, перерабатывать её и дальше уже продукцию отправлять потребителю, хотя бы тот же бензин и тоже дизельное топливо отправлять на заправки. А теперь нужно будет привозить пока из Катара, как сообщается, тоже готовое топливо. То есть кто-то на Ближнем Востоке сказал им: ребята, вы воюете против России, ну что ж, мы тогда изымаем ту прибыль, которую вам раньше давала Россия, или мы давали, то есть одалживали, прибыль от переработки нашей нефти.И вот это новое состояние европейской экономики. Когда в конце 2022 года они с бешеной энергией скупали российское дизельное топливо, это сообщало о том же самом.Да, российскую нефть уже нельзя покупать, значит надо покупать российское дизельное топливо. И так получится, что то, что они делали сами, они будут терять постепенно. Тем более что делать это дорого, речь идёт о химической промышленности, речь идёт, конечно, и о сельском хозяйстве зимой, об отоплении парников, много о чём речь идёт.Речь идёт о том, что счета увеличились у граждан Европейского союза. И хотя сейчас они пошли потихонечку, по крайней мере, можно надеяться, что пойдут вниз из-за снижения мировых цен на нефть, но всё-таки в середине лета мы видели 120 с лишним долларов за баррель нефти Brent, а сейчас 83 доллара за баррель — то есть снижение существенное.Хотя и 83 доллара — это уже результат роста последних месяцев, когда выяснилось, что у Соединённых Штатов запасы нефти практически заканчиваются. То есть они много нефти продавали для того, чтобы сбить цены на время выборов, и чтобы Демократическая партия США во главе с Джо Байденом показала, что она крушит инфляцию. Они показали, что-то с инфляцией поделали немножко. Нефть закончилась, нужно её покупать, нефть пошла вверх обратно.Возвращаемся к этой теме устройства так называемого этого американо-европейского атлантического мира, евроатлантического, да, евро-американо-атлантического, не знаю, как его точно описать.Что мы увидели? Мы увидели, что эта конструкция очень сильно подчинена Соединённым Штатам. Есть Соединённые Штаты, есть их младший партнёр — Англия. Есть Франция, обладающая определённой степенью свободы, есть Венгрия, которая обладает гораздо большей, чем Франция, степенью свободы — просто потому, что у них национально-ориентированная администрация, она говорит: боже, у нас есть экономика, мы не должны ей жертвовать.Все остальные ведут себя просто, как исполнительные структуры Соединённых Штатов. Они нисколько не задумываются о проблемах своей экономики.Проблемы эти есть, проблем будет очень много в 2023 году. Очень интересно их покажет лето 2023 года, туристический сезон, когда выяснится, что вот этот западный средний класс, европейский средний класс, он как-то сильно обеднел и не может тратить деньги так, как он тратил их в прежние годы на отдыхе.Это удар по отелям, удар по кафе и ресторанам. Собственно говоря, уже есть этот удар, уже им пришлось довольно тяжко не только из-за счетов на электрическую энергию и газ, но из-за того, что люди экономят, стараются меньше питаться. То есть не пять ланчей в неделю, не три ланча, а, скажем, один-два. Сокращают свои расходы на выходы в кафе, ланчи. И это, конечно, плохая новость для индустрии услуг Европейского союза. Она, конечно, никакая не индустрия, но она создаёт и поддерживает огромное количество рабочих мест.Особенность современной экономической конструкции, в том числе Европейского союза, что становой хребет экономики — это крупная промышленность, крупные производства. В том числе эта самая химическая промышленность, которую мы субсидировали [дешевыми] поставками углеводородов, поставками угля, поставками древесины, самого различного российского сырья.А дальше на этой основе существует, возникает и функционирует обширная сфера услуг, в которой занято больше всего людей. И поверхностный взгляд — он такой: тут есть сфера услуг, она главная, в ней почти все работают, значит, на ней всё и держится. А ещё есть финансовая система, она тоже очень важная, в ней тоже много людей работает, ну, не так много, как вообще в различных сервисах. Следовательно, это экономика услуг, это постиндустриальная экономика, это экономика нового типа. А вот и нет.— Складывается картина: нефть и нефтепродукты покупаются через Катар либо через Турцию, заводы сокращают производство, сфера услуг обрушивается.— Да, они же ведь получают огромную прибыль, эти заводы. Прибыль эта пойдёт вниз, и уже идёт вниз. Будут закрываться предприятия. Уже была лавина новостей о том, что закрываются в Словакии, в Чехии предприятия, в Польше, в Германии, в разных странах закрываются предприятия. И это о чём говорит? О том, что пошёл процесс. Евростат может это не фиксировать сейчас, показывать даже рост европейской экономики. Ну, Евростату не привыкать фальсифицировать отчётность, свои данные, но дело-то не в этом.Дело в том, что мы имеем ситуацию, когда началось постепенное разрушение вот этого фундамента индустриального. А значит, сфера услуг, она не будет как прежде существовать. Она может существовать именно потому, что есть основа индустриальная. То есть это все равно индустриальная экономика.То есть эта сфера услуг — она не может сама по себе существовать без индустрии. А европейская индустрия — она оказывается в ситуации плохой конкурентной позиции, потому что производят они теперь дорого, дороже и дороже, кто же их теперь субсидировать-то будет.И запускается процесс деградации, используются слова «кризис», «рецессия»… Это неправильные слова. Рецессия — это сокращение ВВП всего-навсего, это даже, ну так, знаете, как бы медицинским синонимом понятия «рецессия» является температура ниже или выше 36,6 градусов. От 36,6 и выше.Температура поднялась — это рецессия. Это ни о чём, это не диагноз, это не описание болезни, это ничто. Мы будем наблюдать там серьёзные проблемы. Так что мы увидели самое главное, мы увидели, что партноменклатура вся практически и национальные администрации под контролем американцев.— Сразу вопрос, означает ли эта деградация промышленности, что будет сокращаться поддержка Украины?— Определённо будет сокращаться поддержка переселенцев и беженцев из Украины в Европейском союзе. Этот процесс уже активно шёл всю вторую половину 2022 года, он сохранится. Будут переводить на самофинансирование.Почему это делается? Многие думают, что у Евросоюза закончились деньги, нет денег накормить 10 миллионов человек. Всё у них есть, дело не в этом. Дело в том, что разрушается самое ценное, разрушается иллюзия, что это такая помощь Украине бескорыстная, и она, понимаете, не в ущерб населению.Потому что когда граждане Европейского союза в ужасе от тех счетов, которые они получают и понимают, что они просто не выживут… А сейчас, кстати, забавные прогнозы делаются в ЕС аналитиками, что будет рост заработной платы в Евросоюзе, который перекроет эти счета. Ничего подобного! С чего бы, собственно говоря, повышались бы эти оклады?Мы видим, что сейчас в Англии, во Франции, в других странах массовые акции протеста, экономического протеста, связанные с тем, что у людей возникли вот эти кассовые разрывы, то есть их зарплаты не хватает ни на что. И вот они требуют повышения зарплаты.Как себя ведут европейские элиты? Да плевать они хотели на это, они это игнорируют, поэтому вот эти красивые прогнозы, что всё сейчас там будет компенсировано повышением зарплаты.Ну это годится, наверное, для сознания людей, которые вышли на Майдан в конце 2013-го — начале 2014 года в Киеве, которым раздавали листовки, что зарплата у всех будут, как в Европе, две тысячи (евро. — Ред.), пенсии будут ещё больше, это сразу всё на вас посыплется.Это неправильное представление о функционировании европейской экономики. И тут любопытно, что эти граждане Украины, которые находятся на территории Евросоюза, их ведь нельзя слишком баловать, потому что это всё видит местное население. И оно может начать воспринимать ситуацию совершенно не так, как это хотели бы заказчики всей этой пропагандистской лавины, которая обрушивается на европейского обывателя.Люди могут сказать: подождите, мы, значит, тут голодаем, а они там пируют, они там гуляют, а мы, извините, теряем работу, наши дети не могут купить собственное жильё, завести семью до 40 лет. Это стандартная проблема в Европейском союзе, вынуждены сидеть в университете где-нибудь в Германии тоже до 40 лет, якобы учиться, потому что работы все равно нет.А тут получается, что эти люди всё сразу получили. А ещё Украине дают деньги, сколько можно это терпеть, кто это всё устроил? Ага, это устроили эти партии, эти люди, Шольц, Макрон, а в конце концов — американцы. Долой всех их, долой всю эту систему! То есть может такой сдвиг произойти, уже он пошёл.Они понимают, европейские руководители, да и американские их хозяева, что очень невыгодная ситуация. Она возникла именно потому, что события на Украине не развивались с весны 2022 года. То есть вот эта вот вялотекущая военная кампания, которую у нас, в общем-то, критикуют за низкую интенсивность. Где красные стрелочки, где удары Красной армии по бандеровцам, где эти прорывы, где новая блокада Киева, где взятие Харькова, где ещё что-нибудь, где всё это? Ничего нет, всё какое-то топтание в Донбассе.Оборотной стороной вот этой низкой интенсивности, по крайней мере оперативной интенсивности, стратегической интенсивности кампании — это не значит, что она тактически была не интенсивна, на поле боя всё было очень интенсивно — является такое изменение сознания граждан Европейского союза.Потому что они увидели, что это какая-то вечная напасть, что там будет клокотать и бурлить, война эта будет идти, и будет всё больше и больше этих переселенцев из Украины. И что в эту воронку, как в бездонную бочку, нужно давать ресурсы на Украину. Самим им живётся худо, и что делать в этой ситуации? И они начинают размышлять. То есть пропаганда льёт на них потоки, что страшный Путин напал, маленькая мирная антифашистская Украина, напала на неё Россия, которая такая злая, империалист, нарушила мир в Европе.Никто не услышал, что сказали Меркель и Олланд. Они, как мы знаем, заявили о том, что все Минские соглашения были нужны для того, чтобы подготовить Украину к войне с Россией. Подождите, друзья, если Россия была заинтересована в том, чтобы заключить мирное соглашение, получается, вы готовили войну. Это европейский обыватель пока услышал минимально. Но он это всё услышит.Вы знаете, пропаганда — она работает хорошо не только тогда, когда её много, когда она громко звучит, но и когда её вовсе и не видно почти, когда сложились такие обстоятельства исторические, в которых точка зрения, которую до вас кто-то пытается донести, но её почти не слышно и не видно, она очень вам близка, вот с самого начала очень близка — и она захватывает вас.Знаете, есть очень забавные исторические примеры, как это работает, вот у того же Троцкого в «Истории русской революции», знаменитая его книга. Он рассказывает, как офицеры, зачитывая приказы солдатам на фронте, 1917 год, что вот большевики такие гады, злодеи, разрушители России — они просто доносили пропаганду большевиков, которой на фронте не было. Солдаты впервые об этом слышали на этих, собственно говоря, разъяснениях, кто плохой, кто хороший, потому что они не знали этого, до них (раньше. — Ред.) не доходило.И здесь может получиться тот же самый эффект, то есть малейшие эти протечки информационные о том, что вот Россия заявила то, у нее позиция такая, Россия предлагает мир и так далее, вот это всё может вызвать просто настоящую бурю в головах и переключение сознания. Но этот процесс ещё впереди, он только-только начинается, зарождается. Психология — дело не только тёмное, но и долгое очень.— Переходим к СВО. У нас близится развязка в Соледаре и следом за ней в Артёмовске. Украине придётся как-то реагировать, чтобы сохранить поддержку Запада, чтобы показать, что мы можем, вы нас только поддерживайте. Чем может ответить Украина, как вообще она отреагирует на эти события? Не может же она в который раз сказать, что это были не столь значительные населённые пункты, в глобальном плане это ничего не значит. Потому что Артёмовск — это довольно крупный узловой пункт, и от него зависит развязка ситуации в Донбассе.— Это крупный пункт, но это исключительно донбасская ситуация, поэтому Запад помощь Украине не прекратит, даже если они будут вынуждены эвакуировать все свои части с территории Донбасса со страшным воем, что мы сражались, но проиграли.Наконец, нужно пояснить по поводу того, что произошло в конце осени — начале зимы 2022—2023 годов, что у нас происходит. Те, кто читал Клаузевица или Жомини, — как Денис Давыдов говорил: «Жомини, да Жомини, а о водке ни полслова», такая поэтическая цитата — вот там много рассмотрено подобных ситуаций эпохи наполеоновских войн. Наполеоновское искусство войны состояло в том, чтобы втянуть противника в сражение, в мясорубку. И там истребить его живую силу и сломить дух к сопротивлению. Это поиск генерального сражения.Вторжение Наполеона в Россию — это постоянная его попытка навязать генеральное сражение, в этом генеральном сражении истребить армию противника, а дальше уже навязать политическую волю.Здесь мы, конечно, не можем рассчитывать, что политическая воля будет навязана бандеровской власти на Украине. Это было бы наивно, потому что она даже по сути сама по себе никакая не власть, она просто марионеточная администрация, тем более сейчас — крайне зависимая. Они ведь там понимают, что если Запад прекратит финансовую поддержку, наступит крах гривны и крах режима. Выйдут просто голодные толпы и всё сметут.Запад тоже это понимает, они понимают, что курс гривны, относительная стабильность фронта — всё это держится не только на поставках вооружения, боеприпасов, снаряжения, но и на деньгах, которые Запад даёт. Поэтому ничего он (Запад. — Ред.) не прекратит, всё он даст.Я не считаю так, что те аналитики, которые говорят, что вот, если они проиграют, им ничего не дадут, нет, не так. Всё гораздо серьёзнее. Дело даже не в Западе, а в психологии, опять же, потому что, если они теряют территории, то это очень плохо влияет на общественное сознание на территории бывшей Украины, бывшей Советской Украины, подчеркну, контролируемой бандеровцами.Обыватель, которого и так насильно сейчас тащат в армию (в ВСУ. — Ред.), он начинает понимать, что война-то будет проиграна. Пропаганда, в соответствии с нормами пропагандистской работы, она велась на Украине на повышенных тонах, то есть это эмоциональное накручивание всех, они все до крайности накручены.Вообще, знаете, простой народ был всегда в истории такой себе на уме, такой куркулеватый. Хитроватые мужики — они были и в Чехии, и в Венгрии, и в России, и во Франции, и везде. Должно быть такое вторжение в мозг человека пропагандистское, чтобы он перестал мыслить вот этими своими мешочническими соображениями, чтобы что-то себе лично отхватить, а другие пускай воюют. Нет, он идёт — и погибает на фронте.Получается такая ситуация, что перемалывается огромная масса войск противника, тем более учитывая технический перевес, перевес в артиллерии прежде всего, который имеется у армии России сейчас.Но это не конец истории, потому что дальше нужно наступать, и это главный вопрос. Одно освобождение Донбасса ничего не меняет по сути. Противник отходит и получает тот же самый эффект Минских соглашений.А российские предложения переговоров — они у нас воспринимаются двояко. С одной стороны, они воспринимаются так, что, о боже, нас предадут, это будет новый Хасавюрт, это будет новый Минск, все усилия будут напрасны, потому что бандеровцы и американцы опять обманут, и всё будет плохо.Есть и другая возможность. Мне кажется, что вот этот описанный сценарий вот этого эмоционального накала, он не совсем глубокий, непродуманное такое восприятие действительности, потому что, во-первых, есть весь остальной мир, перед которым американцы представляют картину «страшная Россия напала на маленькую беззащитную страну невесть где». И вот Россия её долбит.А тут Россия говорит: а мы готовы к переговорам. Они говорят: а мы нет. Тогда это создаёт, скажем, основу для того, чтобы отклонять американские предложения на дипломатическом уровне в других странах, где-нибудь в Аргентине, в Бразилии, в Азиатско-Тихоокеанском регионе.Любые государства могут говорить: знаете, ваша американская подача действительности — она необъективна. Смотрите, есть предложение мира, а ответа нет со стороны Украины. Путин объявил перемирие, а эти (украинские власти. — Ред.) не объявляли перемирие рождественское. И все равно что-то как-то неправильно они себя ведут. Здесь появляются возможности для такого ускользания от американского нажима.Конечно, эти переговоры — они невозможны, и если они даже вдруг начнутся, то разговор здесь должен вестись, на мой взгляд, о капитуляции. Она, конечно, не безоговорочная капитуляция, она оговорочная капитуляция, но она — такое предложение самим себя обрить, начать денацифицироваться.Эти переговоры — такая же страшная вещь для бандеровского режима на Украине, как потеря территории… И потом, переговоры после того, как было стояние под Киевом — это одно. Они воспринимали их тогда, по крайней мере, пропаганда украинская могла их подать, как признание Россией своих неуспехов, не достижения цели, провала специальной операции. А теперь переговоры — они будут вызывать больше тревоги у вэсэушников. Так, подождите, а наши все страшные потери — они были зачем? Завтра договорятся и всё.В условиях, когда им только что внушали, что они могучая страшная сила, которая побеждает Россию на всех фронтах, а тут переговоры какие-то. Какие переговоры, о чём, вот же — Москва близко, сейчас же на Москву идти. Вот эти навеянные пропагандой очень глупые, грубые, но при этом специфически эффективные мотивы, они начинают разрушаться.И это может привести к деморализации общества. То есть к тому, что наступает за эйфорией — а за ней депрессия наступает. Депрессия — это вообще полезное состояние, если только оно не затягивается слишком сильно. Это состояние, когда человек начинает задумываться о том, а что это было, что со мной было. Почему я, собственно говоря, ходил, красил заборы в жовто-блакитный цвет, орал что-то, смотрел каких-то Яценюков.Зачем я это делал? А ещё люди, которые получили ранение, спросят себя: а я-то зачем всё это делал? А мы-то зачем собирали это всё вооружение, нам всё это не нужно было. Почему, зачем мы всё это слушали?И вот это вот состояние депрессии — это переоценка того, что случилось. Поэтому нужно сказать прямо, что это очень важное состояние, которого, с одной стороны, американцы не хотят там увидеть в обществе, у них есть психологи, а с другой стороны, для нас это очень важно, чтобы это состояние было достигнуто, чтобы люди начали хотя бы в такой форме рефлексировать.Ещё очень важный момент, который многие не понимают, упускают — это уклонение России от народной войны. То есть когда мы вошли на территорию Украины, то там были огромные, помните, огромные толпы людей, которым раздавали оружие. Пропаганда кричит, вопит: всё, вторглись страшные орки, вооружайтесь, эльфы, идите воевать, нужно защитить Украину, вот вам оружие, патроны (по два магазина), умрите за неньку-Украину.Вот, собственно говоря, что было. Сейчас этих толп нет, это очень важный момент. Но важный момент и ещё в другом. Понимаете, если бы большая территория находилась под контролем российских войск, а войск этих было бы мало, то в тылу у них могла развернуться настоящая народная война, потому что эффект пропаганды был сильнейший. Вот они пришли. Их мало, они захватчики, давайте их бить, потому что никогда здесь ничего советского не было, это была Украина. Украинские пленные рассказывают, что это всегда была Украина, Советского Союза никогда не было, никогда это не было частью России, всё это (о том, что Украина была частью России, СССР. — Ред) — враньё. Эти нелепые представления — они тем не менее звучат, потому что, к сожалению, люди таковы. И с ними очень сильно поработали за прошедшие 8 лет.И в результате что мы получаем? Что никаких захватчиков нет, вот — вы под властью Зеленского. И уже нет желания собираться, куда-то отправляться с автоматом, как-то воевать, тероборона вся испарилась, уже больше её нет. Новую тероборону кто-нибудь пытается создать на Украине, объявить: давайте записывайтесь, враг напал?Ничего подобного нет. Идёт насильственная вербовка в армию в духе XVIII века: увидели мужчину, схватили, потащили. Так Пруссия вербовала. Кто смотрел советский сериал «Ломоносов», вспомнят, как там Ломоносова, который шёл из одной немецкой земли в другую, прусские вербовщики просто схватили и сказали: «О, какой мужик-то здоровенный, ну-ка давай его в армию, в прусскую-то, пусть послужит». И схватили. И хватали всех подряд.Вот это классическая вербовка, в Англии так вербовали на флот. Напоили, проснулся на корабле. Или даже не напоили, просто скрутили и всё. Сказали: всё, теперь ты моряк королевский, очнулся в трюме в море. Это классика XVIII века, это такой тип вербовки, когда никакое национальное сознание уже людей не ведёт в войска. То есть это уже не призыв резервистов, которые встают в строй защищать своё отечество.Нет, это просто насильственная вербовка, они перешли к этому состоянию. Это очень важно, это на следующем этапе будет иметь последствия, когда люди увидят, что все жертвы, которые были, они были не добровольными.То есть те, кого сейчас объявляют героями, вот они — герои ВСУ, защищают Украину от вторгшейся России — они будут восприниматься как жертвы насильственной вербовки. Вот взяли мужчину, схватили на улице, отправили умирать за Зеленского, за американский интерес, и он погиб.Это я заглядываю вперёд, чтобы объяснить, как же будет происходить переключение сознания. Поэтому, учитывая, что война ведётся на многих фронтах, не только на военном, но есть ещё и психологический фронт, и экономический, дело представляется не таким простым, каким оно казалось.Понятно, что в начале, когда у нас была только спецоперация, именно в первые недели СВО, то очевидно, что российское руководство имело неверные сведения из Украины. В этом уже мало кто сомневается, все поняли, что сведения были неверные. Соответственно, действия были основаны на неточной, неправильной информации. Сейчас ситуация отличается, сейчас работа, которая ведётся, какой бы она ни выглядела медленной, она тем не менее идёт. И она приведёт к успеху.
https://ukraina.ru/20221115/1040843276.html
https://ukraina.ru/20221209/1041666207.html
https://ukraina.ru/20221226/1042131306.html
https://ukraina.ru/20221215/1041823170.html
https://ukraina.ru/20230106/1042412615.html
https://ukraina.ru/20230109/1042462392.html
https://ukraina.ru/20230107/1042406213.html
украина
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
2023
Новости
ru-RU
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
интервью, колташов, ес, украина, сво, экономика, политика
Ситуация в ЕС меняется, скоро европейцы могут спросить о помощи украинским беженцам: подождите, мы тут голодаем, а они там пируют, они там гуляют. А мы теряем работу, наши дети не могут купить собственное жильё, завести семью до 40 лет, считает экономист, руководитель Центра политэкономических исследований Института нового общества Василий Колташов.
Об этом он сказал в интервью изданию Украина.ру.
— Василий Георгиевич, начать хотел бы с довольно неоднозначной темы. Услышал в одном из эфиров, что сейчас наблюдается будто бы крах атлантического миропорядка. Если не крах, то некие шатания. О том, что Европа сейчас решает, кто не выдержит первый, попытается склонить Украину к миру, ведь она пожирает много денег. Хотел бы спросить, так ли это, почему делают подобные выводы?
— Знаете, здесь главная проблема — это восприятие вот этого, так называемого атлантического мира в неправильном виде, потому что воспринимают это как некую коалицию, что есть Соединённые Штаты, а с ними на равных и Германия, и Франция, и Финляндия, и Швеция, и вот они образуют такую коалицию, и мы имеем дело с этой коалицией.
И вот-вот она развалится, и увидят граждане Германии, что, боже, наша экономика погибает. И всё, и коалиция начнёт разваливаться. Вот это представление бытует, которое, кстати говоря, озвучивают многие наши политологи, оно неверное.
Мы имеем дело с совершенно иной конструкцией. Так рассуждать, как я сейчас обрисовал, можно было, пожалуй, ещё в январе 2022 года, в феврале даже, до того, как Европейский союз ввёл самоубийственные с экономической точки зрения санкции. Потому что сказать, что они без проблем проходят зиму, мы не можем, мы можем сказать, что они не замерзают.
Они не замерзают — это точно. И, в принципе, все серьёзные эксперты говорили, что они не замёрзнут, что газа им хватит. Промышленности его может не хватить, промышленность оказывается в новых условиях в странах Европейского союза. Статистика Евросоюза, Евростат этого не отражает в полном объёме.
Много было всяких сенсационных сообщений на протяжении осени и начала зимы, о тяжёлом положении в металлургической промышленности, химической промышленности Евросоюза. Сейчас мы знаем, что они намерены закупать на Ближнем Востоке дизельное топливо, то есть не нефть.
А что же будут делать вот эти прибрежные нефтеперерабатывающие предприятия в Испании, в Греции, в Италии, как они будут работать. Они же привыкли получать нефть, перерабатывать её и дальше уже продукцию отправлять потребителю, хотя бы тот же бензин и тоже дизельное топливо отправлять на заправки. А теперь нужно будет привозить пока из Катара, как сообщается, тоже готовое топливо. То есть кто-то на Ближнем Востоке сказал им: ребята, вы воюете против России, ну что ж, мы тогда изымаем ту прибыль, которую вам раньше давала Россия, или мы давали, то есть одалживали, прибыль от переработки нашей нефти.
И вот это новое состояние европейской экономики. Когда в конце 2022 года они с бешеной энергией скупали российское дизельное топливо, это сообщало о том же самом.
Да, российскую нефть уже нельзя покупать, значит надо покупать российское дизельное топливо. И так получится, что то, что они делали сами, они будут терять постепенно. Тем более что делать это дорого, речь идёт о химической промышленности, речь идёт, конечно, и о сельском хозяйстве зимой, об отоплении парников, много о чём речь идёт.
Речь идёт о том, что счета увеличились у граждан Европейского союза. И хотя сейчас они пошли потихонечку, по крайней мере, можно надеяться, что пойдут вниз из-за снижения мировых цен на нефть, но всё-таки в середине лета мы видели 120 с лишним долларов за баррель нефти Brent, а сейчас 83 доллара за баррель — то есть снижение существенное.
Хотя и 83 доллара — это уже результат роста последних месяцев, когда выяснилось, что у Соединённых Штатов запасы нефти практически заканчиваются. То есть они много нефти продавали для того, чтобы сбить цены на время выборов, и чтобы Демократическая партия США во главе с Джо Байденом показала, что она крушит инфляцию. Они показали, что-то с инфляцией поделали немножко. Нефть закончилась, нужно её покупать, нефть пошла вверх обратно.
Возвращаемся к этой теме устройства так называемого этого американо-европейского атлантического мира, евроатлантического, да, евро-американо-атлантического, не знаю, как его точно описать.
Что мы увидели? Мы увидели, что эта конструкция очень сильно подчинена Соединённым Штатам. Есть Соединённые Штаты, есть их младший партнёр — Англия. Есть Франция, обладающая определённой степенью свободы, есть Венгрия, которая обладает гораздо большей, чем Франция, степенью свободы — просто потому, что у них национально-ориентированная администрация, она говорит: боже, у нас есть экономика, мы не должны ей жертвовать.
Все остальные ведут себя просто, как исполнительные структуры Соединённых Штатов. Они нисколько не задумываются о проблемах своей экономики.
Проблемы эти есть, проблем будет очень много в 2023 году. Очень интересно их покажет лето 2023 года, туристический сезон, когда выяснится, что вот этот западный средний класс, европейский средний класс, он как-то сильно обеднел и не может тратить деньги так, как он тратил их в прежние годы на отдыхе.
Это удар по отелям, удар по кафе и ресторанам. Собственно говоря, уже есть этот удар, уже им пришлось довольно тяжко не только из-за счетов на электрическую энергию и газ, но из-за того, что люди экономят, стараются меньше питаться. То есть не пять ланчей в неделю, не три ланча, а, скажем, один-два. Сокращают свои расходы на выходы в кафе, ланчи. И это, конечно, плохая новость для индустрии услуг Европейского союза. Она, конечно, никакая не индустрия, но она создаёт и поддерживает огромное количество рабочих мест.
Особенность современной экономической конструкции, в том числе Европейского союза, что становой хребет экономики — это крупная промышленность, крупные производства. В том числе эта самая химическая промышленность, которую мы субсидировали [дешевыми] поставками углеводородов, поставками угля, поставками древесины, самого различного российского сырья.
А дальше на этой основе существует, возникает и функционирует обширная сфера услуг, в которой занято больше всего людей. И поверхностный взгляд — он такой: тут есть сфера услуг, она главная, в ней почти все работают, значит, на ней всё и держится. А ещё есть финансовая система, она тоже очень важная, в ней тоже много людей работает, ну, не так много, как вообще в различных сервисах. Следовательно, это экономика услуг, это постиндустриальная экономика, это экономика нового типа. А вот и нет.
— Складывается картина: нефть и нефтепродукты покупаются через Катар либо через Турцию, заводы сокращают производство, сфера услуг обрушивается.
— Да, они же ведь получают огромную прибыль, эти заводы. Прибыль эта пойдёт вниз, и уже идёт вниз. Будут закрываться предприятия. Уже была лавина новостей о том, что закрываются в Словакии, в Чехии предприятия, в Польше, в Германии, в разных странах закрываются предприятия. И это о чём говорит? О том, что пошёл процесс. Евростат может это не фиксировать сейчас, показывать даже рост европейской экономики. Ну, Евростату не привыкать фальсифицировать отчётность, свои данные, но дело-то не в этом.
Дело в том, что мы имеем ситуацию, когда началось постепенное разрушение вот этого фундамента индустриального. А значит, сфера услуг, она не будет как прежде существовать. Она может существовать именно потому, что есть основа индустриальная. То есть это все равно индустриальная экономика.
То есть эта сфера услуг — она не может сама по себе существовать без индустрии. А европейская индустрия — она оказывается в ситуации плохой конкурентной позиции, потому что производят они теперь дорого, дороже и дороже, кто же их теперь субсидировать-то будет.
И запускается процесс деградации, используются слова «кризис», «рецессия»… Это неправильные слова. Рецессия — это сокращение ВВП всего-навсего, это даже, ну так, знаете, как бы медицинским синонимом понятия «рецессия» является температура ниже или выше 36,6 градусов. От 36,6 и выше.
Температура поднялась — это рецессия. Это ни о чём, это не диагноз, это не описание болезни, это ничто. Мы будем наблюдать там серьёзные проблемы. Так что мы увидели самое главное, мы увидели, что партноменклатура вся практически и национальные администрации под контролем американцев.
— Сразу вопрос, означает ли эта деградация промышленности, что будет сокращаться поддержка Украины?
— Определённо будет сокращаться поддержка переселенцев и беженцев из Украины в Европейском союзе. Этот процесс уже активно шёл всю вторую половину 2022 года, он сохранится. Будут переводить на самофинансирование.
Почему это делается? Многие думают, что у Евросоюза закончились деньги, нет денег накормить 10 миллионов человек. Всё у них есть, дело не в этом. Дело в том, что разрушается самое ценное, разрушается иллюзия, что это такая помощь Украине бескорыстная, и она, понимаете, не в ущерб населению.
Потому что когда граждане Европейского союза в ужасе от тех счетов, которые они получают и понимают, что они просто не выживут… А сейчас, кстати, забавные прогнозы делаются в ЕС аналитиками, что будет рост заработной платы в Евросоюзе, который перекроет эти счета. Ничего подобного! С чего бы, собственно говоря, повышались бы эти оклады?
Мы видим, что сейчас в Англии, во Франции, в других странах массовые акции протеста, экономического протеста, связанные с тем, что у людей возникли вот эти кассовые разрывы, то есть их зарплаты не хватает ни на что. И вот они требуют повышения зарплаты.
Как себя ведут европейские элиты? Да плевать они хотели на это, они это игнорируют, поэтому вот эти красивые прогнозы, что всё сейчас там будет компенсировано повышением зарплаты.
Ну это годится, наверное, для сознания людей, которые вышли на Майдан в конце 2013-го — начале 2014 года в Киеве, которым раздавали листовки, что зарплата у всех будут, как в Европе, две тысячи (евро. — Ред.), пенсии будут ещё больше, это сразу всё на вас посыплется.
Это неправильное представление о функционировании европейской экономики. И тут любопытно, что эти граждане Украины, которые находятся на территории Евросоюза, их ведь нельзя слишком баловать, потому что это всё видит местное население. И оно может начать воспринимать ситуацию совершенно не так, как это хотели бы заказчики всей этой пропагандистской лавины, которая обрушивается на европейского обывателя.
Люди могут сказать: подождите, мы, значит, тут голодаем, а они там пируют, они там гуляют, а мы, извините, теряем работу, наши дети не могут купить собственное жильё, завести семью до 40 лет. Это стандартная проблема в Европейском союзе, вынуждены сидеть в университете где-нибудь в Германии тоже до 40 лет, якобы учиться, потому что работы все равно нет.
А тут получается, что эти люди всё сразу получили. А ещё Украине дают деньги, сколько можно это терпеть, кто это всё устроил? Ага, это устроили эти партии, эти люди, Шольц, Макрон, а в конце концов — американцы. Долой всех их, долой всю эту систему! То есть может такой сдвиг произойти, уже он пошёл.
Они понимают, европейские руководители, да и американские их хозяева, что очень невыгодная ситуация. Она возникла именно потому, что события на Украине не развивались с весны 2022 года. То есть вот эта вот вялотекущая военная кампания, которую у нас, в общем-то, критикуют за низкую интенсивность. Где красные стрелочки, где удары Красной армии по бандеровцам, где эти прорывы, где новая блокада Киева, где взятие Харькова, где ещё что-нибудь, где всё это? Ничего нет, всё какое-то топтание в Донбассе.
Оборотной стороной вот этой низкой интенсивности, по крайней мере оперативной интенсивности, стратегической интенсивности кампании — это не значит, что она тактически была не интенсивна, на поле боя всё было очень интенсивно — является такое изменение сознания граждан Европейского союза.
Потому что они увидели, что это какая-то вечная напасть, что там будет клокотать и бурлить, война эта будет идти, и будет всё больше и больше этих переселенцев из Украины. И что в эту воронку, как в бездонную бочку, нужно давать ресурсы на Украину. Самим им живётся худо, и что делать в этой ситуации? И они начинают размышлять. То есть пропаганда льёт на них потоки, что страшный Путин напал, маленькая мирная антифашистская Украина, напала на неё Россия, которая такая злая, империалист, нарушила мир в Европе.
Никто не услышал, что сказали Меркель и Олланд. Они, как мы знаем, заявили о том, что все Минские соглашения были нужны для того, чтобы подготовить Украину к войне с Россией. Подождите, друзья, если Россия была заинтересована в том, чтобы заключить мирное соглашение, получается, вы готовили войну. Это европейский обыватель пока услышал минимально. Но он это всё услышит.
Вы знаете, пропаганда — она работает хорошо не только тогда, когда её много, когда она громко звучит, но и когда её вовсе и не видно почти, когда сложились такие обстоятельства исторические, в которых точка зрения, которую до вас кто-то пытается донести, но её почти не слышно и не видно, она очень вам близка, вот с самого начала очень близка — и она захватывает вас.
Знаете, есть очень забавные исторические примеры, как это работает, вот у того же Троцкого в «Истории русской революции», знаменитая его книга. Он рассказывает, как офицеры, зачитывая приказы солдатам на фронте, 1917 год, что вот большевики такие гады, злодеи, разрушители России — они просто доносили пропаганду большевиков, которой на фронте не было. Солдаты впервые об этом слышали на этих, собственно говоря, разъяснениях, кто плохой, кто хороший, потому что они не знали этого, до них (раньше. — Ред.) не доходило.
И здесь может получиться тот же самый эффект, то есть малейшие эти протечки информационные о том, что вот Россия заявила то, у нее позиция такая, Россия предлагает мир и так далее, вот это всё может вызвать просто настоящую бурю в головах и переключение сознания. Но этот процесс ещё впереди, он только-только начинается, зарождается. Психология — дело не только тёмное, но и долгое очень.
— Переходим к СВО. У нас близится развязка в Соледаре и следом за ней в Артёмовске. Украине придётся как-то реагировать, чтобы сохранить поддержку Запада, чтобы показать, что мы можем, вы нас только поддерживайте. Чем может ответить Украина, как вообще она отреагирует на эти события? Не может же она в который раз сказать, что это были не столь значительные населённые пункты, в глобальном плане это ничего не значит. Потому что Артёмовск — это довольно крупный узловой пункт, и от него зависит развязка ситуации в Донбассе.
— Это крупный пункт, но это исключительно донбасская ситуация, поэтому Запад помощь Украине не прекратит, даже если они будут вынуждены эвакуировать все свои части с территории Донбасса со страшным воем, что мы сражались, но проиграли.
Наконец, нужно пояснить по поводу того, что произошло в конце осени — начале зимы 2022—2023 годов, что у нас происходит. Те, кто читал Клаузевица или Жомини, — как Денис Давыдов говорил: «Жомини, да Жомини, а о водке ни полслова», такая поэтическая цитата — вот там много рассмотрено подобных ситуаций эпохи наполеоновских войн. Наполеоновское искусство войны состояло в том, чтобы втянуть противника в сражение, в мясорубку. И там истребить его живую силу и сломить дух к сопротивлению. Это поиск генерального сражения.
Вторжение Наполеона в Россию — это постоянная его попытка навязать генеральное сражение, в этом генеральном сражении истребить армию противника, а дальше уже навязать политическую волю.
Здесь мы, конечно, не можем рассчитывать, что политическая воля будет навязана бандеровской власти на Украине. Это было бы наивно, потому что она даже по сути сама по себе никакая не власть, она просто марионеточная администрация, тем более сейчас — крайне зависимая. Они ведь там понимают, что если Запад прекратит финансовую поддержку, наступит крах гривны и крах режима. Выйдут просто голодные толпы и всё сметут.
Запад тоже это понимает, они понимают, что курс гривны, относительная стабильность фронта — всё это держится не только на поставках вооружения, боеприпасов, снаряжения, но и на деньгах, которые Запад даёт. Поэтому ничего он (Запад. — Ред.) не прекратит, всё он даст.
Я не считаю так, что те аналитики, которые говорят, что вот, если они проиграют, им ничего не дадут, нет, не так. Всё гораздо серьёзнее. Дело даже не в Западе, а в психологии, опять же, потому что, если они теряют территории, то это очень плохо влияет на общественное сознание на территории бывшей Украины, бывшей Советской Украины, подчеркну, контролируемой бандеровцами.
Обыватель, которого и так насильно сейчас тащат в армию (в ВСУ. — Ред.), он начинает понимать, что война-то будет проиграна. Пропаганда, в соответствии с нормами пропагандистской работы, она велась на Украине на повышенных тонах, то есть это эмоциональное накручивание всех, они все до крайности накручены.
Вообще, знаете, простой народ был всегда в истории такой себе на уме, такой куркулеватый. Хитроватые мужики — они были и в Чехии, и в Венгрии, и в России, и во Франции, и везде. Должно быть такое вторжение в мозг человека пропагандистское, чтобы он перестал мыслить вот этими своими мешочническими соображениями, чтобы что-то себе лично отхватить, а другие пускай воюют. Нет, он идёт — и погибает на фронте.
Получается такая ситуация, что перемалывается огромная масса войск противника, тем более учитывая технический перевес, перевес в артиллерии прежде всего, который имеется у армии России сейчас.
Но это не конец истории, потому что дальше нужно наступать, и это главный вопрос. Одно освобождение Донбасса ничего не меняет по сути. Противник отходит и получает тот же самый эффект Минских соглашений.
А российские предложения переговоров — они у нас воспринимаются двояко. С одной стороны, они воспринимаются так, что, о боже, нас предадут, это будет новый Хасавюрт, это будет новый Минск, все усилия будут напрасны, потому что бандеровцы и американцы опять обманут, и всё будет плохо.
Есть и другая возможность. Мне кажется, что вот этот описанный сценарий вот этого эмоционального накала, он не совсем глубокий, непродуманное такое восприятие действительности, потому что, во-первых, есть весь остальной мир, перед которым американцы представляют картину «страшная Россия напала на маленькую беззащитную страну невесть где». И вот Россия её долбит.
А тут Россия говорит: а мы готовы к переговорам. Они говорят: а мы нет. Тогда это создаёт, скажем, основу для того, чтобы отклонять американские предложения на дипломатическом уровне в других странах, где-нибудь в Аргентине, в Бразилии, в Азиатско-Тихоокеанском регионе.
Любые государства могут говорить: знаете, ваша американская подача действительности — она необъективна. Смотрите, есть предложение мира, а ответа нет со стороны Украины. Путин объявил перемирие, а эти (украинские власти. — Ред.) не объявляли перемирие рождественское. И все равно что-то как-то неправильно они себя ведут. Здесь появляются возможности для такого ускользания от американского нажима.
Конечно, эти переговоры — они невозможны, и если они даже вдруг начнутся, то разговор здесь должен вестись, на мой взгляд, о капитуляции. Она, конечно, не безоговорочная капитуляция, она оговорочная капитуляция, но она — такое предложение самим себя обрить, начать денацифицироваться.
Эти переговоры — такая же страшная вещь для бандеровского режима на Украине, как потеря территории… И потом, переговоры после того, как было стояние под Киевом — это одно. Они воспринимали их тогда, по крайней мере, пропаганда украинская могла их подать, как признание Россией своих неуспехов, не достижения цели, провала специальной операции. А теперь переговоры — они будут вызывать больше тревоги у вэсэушников. Так, подождите, а наши все страшные потери — они были зачем? Завтра договорятся и всё.
В условиях, когда им только что внушали, что они могучая страшная сила, которая побеждает Россию на всех фронтах, а тут переговоры какие-то. Какие переговоры, о чём, вот же — Москва близко, сейчас же на Москву идти. Вот эти навеянные пропагандой очень глупые, грубые, но при этом специфически эффективные мотивы, они начинают разрушаться.
И это может привести к деморализации общества. То есть к тому, что наступает за эйфорией — а за ней депрессия наступает. Депрессия — это вообще полезное состояние, если только оно не затягивается слишком сильно. Это состояние, когда человек начинает задумываться о том, а что это было, что со мной было. Почему я, собственно говоря, ходил, красил заборы в жовто-блакитный цвет, орал что-то, смотрел каких-то Яценюков.
Зачем я это делал? А ещё люди, которые получили ранение, спросят себя: а я-то зачем всё это делал? А мы-то зачем собирали это всё вооружение, нам всё это не нужно было. Почему, зачем мы всё это слушали?
И вот это вот состояние депрессии — это переоценка того, что случилось. Поэтому нужно сказать прямо, что это очень важное состояние, которого, с одной стороны, американцы не хотят там увидеть в обществе, у них есть психологи, а с другой стороны, для нас это очень важно, чтобы это состояние было достигнуто, чтобы люди начали хотя бы в такой форме рефлексировать.
Ещё очень важный момент, который многие не понимают, упускают — это уклонение России от народной войны. То есть когда мы вошли на территорию Украины, то там были огромные, помните, огромные толпы людей, которым раздавали оружие. Пропаганда кричит, вопит: всё, вторглись страшные орки, вооружайтесь, эльфы, идите воевать, нужно защитить Украину, вот вам оружие, патроны (по два магазина), умрите за неньку-Украину.
Вот, собственно говоря, что было. Сейчас этих толп нет, это очень важный момент. Но важный момент и ещё в другом. Понимаете, если бы большая территория находилась под контролем российских войск, а войск этих было бы мало, то в тылу у них могла развернуться настоящая народная война, потому что эффект пропаганды был сильнейший.
Вот они пришли. Их мало, они захватчики, давайте их бить, потому что никогда здесь ничего советского не было, это была Украина. Украинские пленные рассказывают, что это всегда была Украина, Советского Союза никогда не было, никогда это не было частью России, всё это (о том, что Украина была частью России, СССР. — Ред) — враньё. Эти нелепые представления — они тем не менее звучат, потому что, к сожалению, люди таковы. И с ними очень сильно поработали за прошедшие 8 лет.
И в результате что мы получаем? Что никаких захватчиков нет, вот — вы под властью Зеленского. И уже нет желания собираться, куда-то отправляться с автоматом, как-то воевать, тероборона вся испарилась, уже больше её нет. Новую тероборону кто-нибудь пытается создать на Украине, объявить: давайте записывайтесь, враг напал?
Ничего подобного нет. Идёт насильственная вербовка в армию в духе XVIII века: увидели мужчину, схватили, потащили. Так Пруссия вербовала. Кто смотрел советский сериал «Ломоносов», вспомнят, как там Ломоносова, который шёл из одной немецкой земли в другую, прусские вербовщики просто схватили и сказали: «О, какой мужик-то здоровенный, ну-ка давай его в армию, в прусскую-то, пусть послужит». И схватили. И хватали всех подряд.
Вот это классическая вербовка, в Англии так вербовали на флот. Напоили, проснулся на корабле. Или даже не напоили, просто скрутили и всё. Сказали: всё, теперь ты моряк королевский, очнулся в трюме в море. Это классика XVIII века, это такой тип вербовки, когда никакое национальное сознание уже людей не ведёт в войска. То есть это уже не призыв резервистов, которые встают в строй защищать своё отечество.
Нет, это просто насильственная вербовка, они перешли к этому состоянию. Это очень важно, это на следующем этапе будет иметь последствия, когда люди увидят, что все жертвы, которые были, они были не добровольными.
То есть те, кого сейчас объявляют героями, вот они — герои ВСУ, защищают Украину от вторгшейся России — они будут восприниматься как жертвы насильственной вербовки. Вот взяли мужчину, схватили на улице, отправили умирать за Зеленского, за американский интерес, и он погиб.
Это я заглядываю вперёд, чтобы объяснить, как же будет происходить переключение сознания. Поэтому, учитывая, что война ведётся на многих фронтах, не только на военном, но есть ещё и психологический фронт, и экономический, дело представляется не таким простым, каким оно казалось.
Понятно, что в начале, когда у нас была только спецоперация, именно в первые недели СВО, то очевидно, что российское руководство имело неверные сведения из Украины. В этом уже мало кто сомневается, все поняли, что сведения были неверные. Соответственно, действия были основаны на неточной, неправильной информации. Сейчас ситуация отличается, сейчас работа, которая ведётся, какой бы она ни выглядела медленной, она тем не менее идёт. И она приведёт к успеху.
