Специальный представитель президента РФ по связям с международными организациями для достижения целей устойчивого развития Анатолий Чубайс предупредил, что в ближайшее десятилетие новая технологическая революция приведёт к глобальной перегруппировке стран, в результате чего сформируется группа лидеров, которые уйдут в отрыв и сформируют новую мировую элиту XXI века и, вероятно, XXII.
По мнению политика, период технологической революции, или глобальный энергопереход, в который вступила мировая экономика, сопоставим только с процессами конца XVIII — начала XIX веков и масштабом охвата, и степенью радикальности, единственное отличие заключается в скорости — нынешний энергопереход займёт всего около 30-50 лет.
«В силу уникальной роли топливно-энергетического комплекса в российской экономике, её природного и технологического потенциала и географического положения таким же уникальным (в страновом смысле) окажется и удар, который будет нанесён этой революцией по российской экономике, и возможности, которые одновременно перед ней открываются», — говорится в письме политика, с которым ознакомилось издание РБК.
- Дмитрий, перед Россией в этой связи открывается больше проблем или больше возможностей?
— Тут 50 на 50. Во-первых, потенциал у РФ достаточно серьезный. С точки зрения современной зеленой энергетики у нас одни из лучших стартовых позиций. У нас самая эффективная водная обеспеченность — у нас самое большое количество пресной воды и рек с гидроузлами. Мы лидеры в атомном машиностроении и в атомной энергетике, у которой самый низкий эмиссионный потенциал, даже ниже, чем у ветряков.
Я напомню, что по последней программе господина Байдена более 60 млрд вкладывается в АЭС. То есть он считает это зеленой энергетикой в отличие от Германии, которая после ситуации в Фукусиме переходит на другие виды топлива.
Второй момент заключается в том, что на период самого перехода будет значительно увеличиваться спрос на газ. За счет того, что этот сегмент недофинансирован, оттуда выпиливаются более загрязняющие виды топлива, такие как уголь (доля потребления которого растет).
К тому же зеленая энергетика серьезно зависит от погоды. Если погода неветряная и несолнечная, у вас сразу же падают мощности и наступают проблемы. То есть на ближайшие 10-15 лет вам нужна будет какая-то база, желательно, наименее грязная. Понятно, что это не уголь и не нефтепродукты. Речь, скорее всего, будет идти о газе как наименее грязных видах, АЭС, у кого они есть (Франция, Россия, США). Германия и Прибалтика из этой гонки выпадают. С этой точки зрения мы Францию и США опережаем. У Китая очень большая доля газа, но и очень большая доля угля.
Плюс ко всему в ближайшее время за счет использования электромобилей потребление электричества будет расти кратно. Производство будет деградировать, потому что в таких объемах зеленая энергетика его не обеспечит. Также серьезно будет увеличиваться цифровой сегмент — это все будет на серверах, их будет больше, и потребуется больше энергопотребления. Это касается и сетей 5G.
Поэтому у Москвы есть хорошие стартовые позиции с точки зрения цифровой составляющей и кадрового потенциала, потому что у нас бесплатное техническое образование, это большая редкость. В США высшее образование на платной основе.
Энергопотенциал — конкурентное решение в энергетике, в том числе и на быстрые реакторы. И напоминаю, что мы в гидроэнергетике считаемся сильными игроками. У нас большое количество рек, где везде гидроузлы с низкой стоимостью электроэнергии. И у нас по целому ряду сегментов низкая стоимость электроэнергии, например, в Иркутской области, где гидроузлы расположены. И в контексте вышеперечисленного мы получаем серьезное конкурентное преимущество.
Чубайс отвечает у нас за климат, а до этого отвечал за РОСНАНО, активно продвигая историю с зеленой энергетикой, но за счет субсидирования, и этот потенциал у наших отраслей был не очень высокий с точки зрения зеленых технологий. Надо понимать, что это повестка Байдена и в какой-то степени Макрона, и что этот процесс будет форсирован в ближайшее время. То есть зеленый переход произойдет. Вопрос, где в этой позиции окажемся мы?
- И где же?
— Российской Федерации необходимо готовиться к новым энергетическим реалиям, постепенно сворачивая технологические решения, которые будут невостребованы. Вы можете оставить уголь или нефтепродукт на горизонте 20-30 лет, но в ближайшие два-три года будет введен углеродный налог в ЕС, и любые продукты, включая химию, металлургию, возможно, машиностроение, будут постепенно дискредитированы налогообложением. К этому нам надо готовиться, и позиции здесь у нас очень хорошие. У нас очень хороший старт по воде, неплохая позиция в атомной и газовой отрасли, которая в ближайшие несколько лет будет перехватывающей и будет усиливаться из-за падения добычи в Европейском Союзе. Альтернативы российскому газу не будет, и это видно сейчас. Основной наш газ сейчас уходит в Китай и Юго-восточную Азию. Европа очень серьезно зависит от газовых поставок по линии Российской Федерации.
Наши сильные позиции останутся, а с учетом того, что в ближайшее время будет рассматриваться зеленая составляющая газовых поставок, то газовозы, полностью работающие на сжиженном газе, станут определенным трендом — «зеленые газовые поставки», минимизация углеродного следа, и здесь перспектива тоже есть.
Серьезные изменения будут происходить с прорывом технологий — необходимо накапливать энергию возобновляемую, для этого необходим прорыв в сфере накопления. Это аккумуляторы — переход от литиево-ионных к технологически интересным решениям в сторону больших объемов. Также важен вопрос утилизации, так как утилизировать солнечные батареи достаточно сложный и проблемный процесс, есть вопрос с утилизацией ветряков. До сих пор не умеют полноценно утилизировать аккумуляторные батареи, и это все будет требовать определенных усилий.
- Россия что-то уже сделала в плане подготовки к этим новым реалиям?
— Уже создана рабочая группа в кабмине и вопрос будет заключаться в том, насколько правильно обеспечить этот переход. Поэтому если мы сейчас дружно отрубим все свои отрасли, занимающиеся поставками старой энергетики, мы останемся без потенциала, и это бессмысленно, потому что в ближайшее время востребованность этих ресурсов будет колоссальна. Нет альтернативы, пока будет происходить переход. Надо воспользоваться этим высоким рынком для того, чтобы провести технологические изменения в РФ.
Необходимо создавать современные генерации, усиливать электротранспорт, переходить на современные технологические решения, оптимизировать энергопотребление. У нас большие потери идут в сетях, и надо переходить к нормальным сетям, выстраивать нормальные системы энергопотребления в многоквартирных домах. Помимо того, что будем вводить современные мощности, необходимо, чтобы эффективно происходило потребление, для уменьшения количества потерь в воде, электроэнергии, в жилищно-коммунальном хозяйстве. Если вы будете вводить мощности, а у вас потребление все время будет увеличиваться, и частично оно будет увеличиваться за счет потерь, все ваши новации будут никчемны.
То есть надо оптимизировать потребление достаточно серьезно, и здесь есть потенциал. У нас есть свои технологические решения, начинается работа с искусственным интеллектом, будущее за этим. Америка и Китай также специализируются на искусственном интеллекте, очень сильным игроком являются ОАЭ, и нам надо тоже туда заходить. Это позволит очень серьезно оптимизировать целый ряд процессов.
В некоторых сферах мы идем впереди, даже в зеленой энергетике. Например, финтех, мало кто в курсе, но у нас одна из самых прогрессивных отраслей в мировом обороте. Это и прикладывание телефонов для проведения денежных средств через систему быстрых платежей — это инновационно в мировом понимании. Переход на цифровой оборот сохраняет леса и бумагу, минимизирует расход. Для того чтобы правильно это организовать, необходимо сформировать нормальные платформы. Некоторые территории будут дольше переходить. Надо ввести полноценный зеленый аналитический контур. Например, в Дикси на севере Иркутской области это проблематично. Мы знаем, что аккумуляторная батарея тяжело взаимодействует с экстремальными температурными условиям. Но постепенно надо будет работать над этим переходом по целому ряду направлений, где это необходимо. У нас уже осенью запускается частично углеводородный налог, в полном объеме он начнет функционировать в ближайшие два-три года.
Необходимо в ближайшее время вводить систему зеленой сертификации, чтобы наши денежные средства уходили в наш бюджет, а не во Францию, Германию и т.д. Если углеводородный налог будет собираться сейчас при экспорте, то денежные средства будут уходить туда. Если мы введем свою систему и у нас будет взаимозачет, то это бы позволило направлять денежные средства сюда.
Крайне важное и перспективное направление — это мусоропереработка. Направление будет магистральным, запрос на это растет. У нас здесь очень хорошие стартовые позиции и потенциал, надо их не потерять, так как много технологических решений, где у нас были хорошие старты, мы потеряли. Например, провисает технология гидроразрыва последние десятилетия, ею пользуются США, а разработана она в Советском Союзе. Нейросети с большими сегментами работали еще в Советском Союзе. И где мы теперь? Проблема заключается в том, что нам необходимо этим потенциалом воспользоваться, и для этого уже сейчас нужно подготавливаться, хотя бы с точки зрения правильного энергопотребления.
Потенциал есть, но я думаю, что разработкой должны заниматься более прогрессивные молодые коллеги, а не Чубайс, который занимался этим 15-20 лет назад, и до сих пор непонятно, что там с солнечными панелями. А это человек, который предлагал наладонники в школы на электронных чернилах и собирался экспортировать солнечные панели. И где они сейчас?
Хотелось бы здесь серьезных конкурентоспособных решений. Технологическими возможностями для этого мы обладаем, но необходимо правильно их реализовать. Если в результате мы поднимем промышленность Китая, где все сейчас на солнечных панелях, или Германии, которая специализируется частично на ветряках, или промышленность США, этого бы очень не хотелось.
- Удалось ли России за это время слезть с нефтяной иглы?
— Все, кто говорит о нефтяной игле, очень слабо представляют российскую экономику. Она не нефтяная, а газовая, металлургическая, сельскохозяйственная. У нас металл — вторая статья экспорта после углеводородов. Вопрос заключается в том, что у нас меняется структура. Постепенно за счет развития с высоким переделом их доля будет возрастать.
Сейчас необходимо не слезать с нефтегазовой иглы, у вас есть курица, которая плюс 10-15 лет будет нести золотые яйца, и вам необходимо их построить в нормальную составляющую. Постепенно в этих отраслях, даже углеводородных, перейти на более современные технологические решения. Москва сейчас зависима от энергоносителей, и было бы глупо говорить о том, что этого не существует. Но американская экономика тоже зависима от энергоносителей. Крупнейшим производителем до пандемии в мире были не мы и не Саудовская Аравия, а США, и им это не мешало использовать сланцевую революцию.
Необходимо сейчас воспользоваться конъюнктурой на рынке и получить сверхприбыли в металлургии и сельском хозяйстве, мы их получаем за счет высоких цен на фондовых рынках, в том числе на зерно, на сою, на сахар. Нам нужно воспользоваться хорошей конъюнктурой для агрегации дополнительных доходов, которые можно использовать на технологические решения и прорывы. Вот в чем наша основная задача. Она не в том, чтобы слезать с нефтегазовой иглы, а в том, чтобы придумать другое качество игл.
Есть простой способ слезть с нефтегазовой иглы — перекрыть газо- и нефтепроводы, прекратить отгрузку угля по железнодорожной инфраструктуре и разобрать нефтяные танкеры и газовозы. Закрыть все каналы экспорта, и у вас будет нулевой показатель. Будет ли у вас с экономикой все хорошо? Ничего подобного!
В процентном соотношении доля других отраслей вырастет, не потому, что их экспортный потенциал увеличился, а потому что вы просто сократили углеводороды. Поэтому ваша основная задача не сокращать их, а наращивать другие сектора. Смысл не в том, чтобы слезть с нефтегазовой иглы, а в том, чтобы придумать еще что-то, кроме нее.
- Например?
— В ближайшее время потенциалом может быть сельское хозяйство, это топ. Количество населения 8 миллиардов, темпы растут, потребление пищи увеличивается. Сельское хозяйство является основным эмитентом парниковых газов в мире, а не нефть и газ, из тех сфер, являющихся антропоморфными, т.е. человеческими.
В сельском хозяйстве современные технологии и автоматизация производства являются серьезным конкурентным преимуществом. В отличие от других сфер здесь есть серьезные ограничения по масштабированию. По факту для полномасштабного роста вам необходимы посевные, а у нас большое количество посевных в мире, плюс есть обеспеченность водными ресурсами. То есть с технологической точки зрения надо развивать другие сектора экономики, имеющее конкурентный потенциал. Сельское хозяйство может быть очень инновационным, там быстрее всего внедряются беспилотные технологии. Поле можно расчертить как угодно, там нет ни трафика, ни движения, ни пешеходов. Уже во всем мире это очень эффективно автоматизируется.
Нужно развивать программное обеспечение, доля рынка услуг должна расти. Услуги выгодней всего поставлять, потому что минимальная себестоимость основная денежных средств — это фонд оплаты труда, а это на благосостоянии граждан напрямую сказывается. С этой точки зрения необходимо расширять другие сектора экономики, повышать добавленную стоимость в секторах углеводородных. Вы можете поставлять чистый газ, а можете поставлять решения более высокого передела. Можете поставлять нефть, нефтепродукты, современный пластик и т.п.
Во многих секторах можно переходить на более зеленые технологии и более глубокий передел, что будет более эффективным решением. С этой точки зрения надо не просто закрывать углеводороды, а развивать параллельные сегменты, повышать конкурентоспособность.
Для того чтобы произвести солнечную панель, вам необходимо будет достаточное количество углеводородов. Есть до сих пор вещи, не переходящие в зеленые технологии, например космические полеты. В ближайшие 15-20 лет мы не сможем отправлять спутники и другое необходимое оборудование на околоземную орбиту, так как зелеными технологиями это не замещается.
- А есть ли у Украины какие-то перспективы в этом отношении?
— У Украины были шикарные перспективы в этом отношении. Одни из лучших позиций стартовых были соответственно на тысячу населения. Украина начинала с гидроэнергетики своей — с ДнепроГЭС, с одной из самых низких стоимостей на киловатт в час. Атомные электростанции на халяву построенные, уже они сейчас составляют более 50% установленной мощности на Украине. Это была «советская Франция», с нормальной гидроэнергетикой. И вишней на тортике сельское хозяйство — чернозем, водное обеспечение. Казалось бы, расти-не перерасти. Но основная проблема в машиностроении, очень важный сегмент был разверчен, соответственно зависимость от поставок очень серьезная. Переход на солнечную энергетику и ветрогенерации — это инвестиции экономики Китая и Германии на данных этапах.
Сельское хозяйство сейчас работает, живет, но закон о земле, есть такое подозрение, постепенно национальную позицию отсюда вымоет, и значительная часть денежных средств будет оседать на внешнем контуре, особенно после разрешения продажи земли нерезидентам. Это предполагает действующая реформа, и первый этап уже начался. С этой точки зрения даже в самых конкурентных отраслях — атомная энергетика, сельское хозяйство, в перспективе гидроэнергетика — у Украины стратегические позиции. В атомной энергетике, вместо того чтобы взять и модернизировать собственные реакторы, создавать более высокие составляющие, обновлять энергоблоки, у которых заканчиваются сроки эксплуатации, происходят попытки гибридных историй. Попытка использования ТВЕЛов, топливных элементов швейцарско-американского производства. В каждом из этих сегментов можно быть конкурентоспособным.
Потенциал у Украины был хороший и до сих пор остается и с точки зрения сельского хозяйства, атомной отрасли и гидроэнергетики. Но я не знаю ни одного примера, когда бы Украина анонсировала у себя строительство гидроузлов, даже малую гидроэнергетику. Я не видел, не слышал и вряд ли услышу в ближайшее время о новых АЭС, а Байден вкладывает более шестидесяти миллиардов в эти процессы. И скорее всего, этого не произойдет, так как для Украины это дорогостоящие проекты. И никогда не услышу, по крайней мере, в ближайшие два года, об отмене закона о продаже земли.
На этом фоне резать русскоязычный сегмент — это дополнительный вред. Украина могла бы воспользоваться своим уникальным статусом и активно работать с российским рынком. Тем более что языковых барьеров не было, а себестоимость производства дешевле. И это происходило до этого. Потенциал русскоязычного сегмента мог бы хорошо быть использован. Реализуя стартапы на постсоветском пространстве с неограниченной языковой средой, могли бы позволить нормально взаимодействовать с технологическими партнерами. Европейскому рынку украинские программисты не так сильно нужны, китайскому тем более, американскому не особо. А на российском рынке перспектива была бы серьезная. Но для этого нужно минимизировать языковые ограничения как минимум для тех специалистов.
Еще нужно повысить энергоемкость экономики. Для того чтобы произошла цифровизация, необходимо повысить мощности. И имело бы смысл какие-то формы кооперации выставлять. Я думаю, что нынешний формат большая проблема. Мало кто поедет в страну, которая находится в полуразрушенном состоянии. Наиболее перспективные отрасли на Украине еще остаются, но, для того чтобы их форсировать, необходимо отменить какие-то решения, либо форсировать серьезный инфраструктурный сдвиг, но это требует очень ответственной, взвешенной энергетической политики. И в конце концов держаться за углеводороды.
