В русско-турецкую войну 1768-1774 гг. Россия впервые открыла против Османской империи совершенно новый для себя театр военных действий — средиземноморский. В войне 1686 — 1700 гг. Россия действовала в составе широкой международной коалиции, в которую входила Венеция флот которой действовал против турок на Средиземном море. Следующая война 1735 — 1739 гг. велась в союзе исключительно с Австрией, которая таким флотом не располагала, и ее результаты оказались для противников Порты малоутешительными.
Этот опыт и учла при разработке плана новой войны Екатерина II, которая, объявив себя наследницей дел Петра Великого, уделяла флоту особое внимание. По инициативе фаворита графа Алексея Орлова было решено провести «диверсию» против турок. В турецкие воды было направлено пять эскадр Балтийского флота, которые, огибая Европу, одна за другой прибывали в Восточное Средиземноморье. Здесь к русским присоединялись местные славянские и греческие капитаны с кораблями и командами, и отдельные моряки.
Первоначально сама возможность русских перебросить боеспособный флот к греческим берегам вызывала скепсис не только у европейцев, но и у многих в самой России. Еще большей сенсацией стали первые успехи этого флота, благодаря действиям которого сперва вспыхнуло восстание в Морее, а затем под Чесмой уничтожены основные силы турецкого флота и захвачены острова «Греческого архипелага» (отсюда название всей военно-морской экспедиции — «Архипелагская»).
Попытаться переломить в свою пользу ход боевых действий на средиземноморском театре турки решились лишь спустя два года, в 1772 г. В это время были начаты мирные переговоры в Фокшанах, и на всех фронтах объявлено перемирие. Однако это не помешало противнику начать концентрацию сил в Средиземном море.
Помимо кораблей, запертых русскими в Дарданеллах, в распоряжении османов оставалось еще две пиратских эскадры — относительно небольшая тунисская и более сильная дульциниотская. Город Дульцино (Ульцинь) расположен на границе Черногороии и Албании, и был ключевой базой османов на Адриатике. Его жители славились как умелые мореходы и отчаянные морские разбойники.
Именно им предстояло сыграть решающую роль в задуманном османским командованием нападении на русские силы на Архипелаге. Командовал дульциниотской эскадрой адмирал Мустафа-паша.
Вражеские приготовления конечно же не остались незамеченными. Информацию о них получил Алексей Орлов, командующий русскими силами в Средиземноморье, которому удалось создать в регионе разветвленную разведывательную сеть.
В донесении императрице Екатерине граф Орлов сообщал: «Такие коварные с неприятельской стороны предприятия, производимые уже в действие, принудили меня принять оборонительное оружие, захватить нужные проходы и отправить в разные места эскадры, а особливо против дульциниотов, морских разбойников, дабы не допустить оных к соединению с тунисцами».
Отряд из состава крейсерских сил русского флота был отправлен на запад, для контроля акватории между Пелопонессом и Критом, чтобы перекрыть противнику путь из Ионического моря в Эгейское. В его состав входили фрегаты «Св. Николай» (майор И.Войнович,26 пушек), «Слава» (лейтенант М.Войнович, 16 пушек), шебека «Забияка» (капитан Й.Кнежевич/Кружевич, 18 пушек), полакры «Модон» (капитан Павел Вальзамати, 12 пушек) и «Ауза»(поручик Юшков, 12 пушек).
Здесь они должны были дожидаться подхода линейных кораблей 4-й эскадры («Чесма» — капитан 2 ранга П.Аничков, 74 пушки,, «Граф Орлов»- капитан 1 ранга М.Т.Коняев 66 пушек,, «Победа»- капитан 2 ранга С.Новокшенов, 66 пушек), которая под началом контр-адмирал В.Я.Чичагова в мае отправилась из Балтики. В июле эскадра прибыла в Порт-Магон (Маон) на Менорке, где располагался первый перевалочный пункт русского флота в Средиземном море, а в августе достигла ставки Орлова в Ливорно.
С сентября эскадрой командовал капитан 1-го ранга М.Т.Коняев. Два линейных корабля из ее состава («Чесма» и «Граф Орлов») у острова Цериго (Китира) встретились с отрядом Войновича, и Коняев принял общее командование. Теперь русских сил было достаточно, чтобы перейти к активным действиям против дульциниотов.
Коняев получил информацию о том, что турки соблюдать перемирия не собираются и Мустафа-паша готовит нападение на главную базу русского флота в бухте Ауза (Наусса) на Паросе. Для этого с флотилией из 9 фрегатов (по 30 пушек) и 16 шебек (по 20 — 30 пушек) он стоит у Патраса, ожидая подхода с Корфу судов с десантом. Объединившись с ними, турецкий командующий должен был дополнительно увеличить свои силы, в крепостях Корон, Модон и Наполи-ди-Романья на юге Пелопонесса, взяв на борт кораблей своей эскадры несколько тысяч албанцев, усмирявших пророссийских повстанцев области Мани.
Для того, чтобы сорвать эти планы Коняев решил двигаться к Патрасу и дать бой дульциниотам. Сражение развернулось в той же акватории, что и знаменитая битва флотов Священной Лиги и Османской империи при Лепанто в 1571 г. Это восточная часть обширного залива, на берегу которого расположен город Патрас, далее к востоку узкий Лепантский пролив отделяет его от Коринфского залива, где расположен город Нафпактос (Лепанто).
5 ноября (25 октября) 1772 г.русская эскадра подошла к Патрасскому заливу, обнаружив противника, но не смогла войти в него из-за шквального ветра с градом.
На следующий день, 6 ноября, погода улучшилась и русская эскадра начала сражение, построившись в боевой порядок согласно линейной тактике того времени. Линию составили два корабля и два фрегата, а полакры и шебека шли параллельным курсом под их прикрытием, на случай если бы противник, используя численное преимущество, попытался бы перейти к абордажному бою.
Флотилия дульциниотов располагалась напротив Патраса в линию перпендикулярно заливу. Противник находился в лучшем положении, так как ветер был попутным для атаки. Однако вместо этого Мустафа-паша решил отойти под прикрытие артиллерии крепостей Патраса и Лепантского пролива.
В свою очередь Каняев стремился сблизиться с противником на минимальное расстояние и начать бой. Корабли обоих флотов весь день лавировали, продвигаясь против ветра вглубь залива. В результате этих маневров к полудню русской эскадре удалось отсечь фрегат и две шебеки противника, и тогда Коняев отдал приказ фрегатам, шебеке и полакру «Модон» атаковать их. Не выдержав интенсивной перестрелки, дульциниоты попытались бежать, но русские, несмотря на огонь батарей Патраса, пустились в преследование и загнали противника на мель у берега.
Восстановив строй Каняев продолжил сближение с османской эскадрой. К шести часам вечера русские корабли, наконец, подошли к ней на расстояние пушечного выстрела, и завязал бой. Но сгустившиеся сумерки вынудили его прекратить и лечь в дрейф.
На утро оставшиеся 8 фрегатов и 14 шебек дульциниотов стояли на якоре параллельно берегу между лепантскими крепостями на севере и Патрасом на юге. Сильный северо-восточный ветер долгое время не позволял русской эскадре сблизиться с ними. Только в середине дня фрегат «Св. Николай» и шебека «Забияка», а за ними и остальные, сумели начать бой, проходя галсами мимо выстроившихся противников. Однако ни сильный огонь османских кораблей и батарей, ни встречный обстрел русской эскадры особого эффекта не возымели. Ночь вновь остановила сражение.
Убедившись в неэффективности предпринятых действий, Коняев собрал консилиум капитанов всех кораблей своей эскадры. С общего согласия было принято решение на следующий день сблизиться с вражеской эскадрой, несмотря на обстрел с кораблей и крепостей, встать на якоря и вести ближний бой.
В 9 утра 8 ноября русские начали реализацию этого плана. К полудню сблизившись с неприятелем линейные корабли «Граф Орлов» и «Чесма», а так же фрегат «Святой Николай» встали на якоря и открыли плотный огонь по вражеским кораблям и береговым батареям, используя всю номенклатуру боеприпасов — ядра, книппели, картечь и брандскугели. Остальные, корабли, обладавшие меньшим вооружением, атаковали противника продолжая лавировать под парусами.
Уже через час такого боя один из фрегатов противника лишился бизань-мачты и был подожжен, с других фрегатов и шебек начали сбегать на берег команды, не выдерживая интенсивности обстрела. В этот момент еще один фрегат дульциниотов под парусами пошел на сближение с эскадрой. Опасаясь, что это может быть брандер, а так же того, что ветром понесет и уже горящий фрегат, Коняев отдал приказ линейным силам своей эскадры рубить канаты и под парусами отходить со своих позиций.
К этому времени на многих кораблях османского флота уже были спущены флаги, а сами они были покинуты своими командами. Для овладения ими были спущены шлюпки с десантом во главе с лейтенантом Макензи и констапелем Сукиным, которых прикрывали огнем фрегат «Слава» и шебека «Забияка».
Поднявшись на первый вражеский фрегат, Макензи с командой попытались поставить паруса и буксировать его шлюпкой. По русским морякам с берега открыли огонь дульциниоты, и тогда в ответ они стали стрелять по берегу воспользовавшись пушками самого фрегата. Но снять его с мели так и не получилось, и фрегат был подожжен. Затем ту же процедуру повторили с еще одним фрегатом.
Еще одна команда на шлюпке под началом констапеля Сукина сожгла два фрегата и шебеку противника. Еще одну шебеку поджег фрегат «Святой Николай», а другой фрегат — шебека «Забияка». Вражеский фрегат, который был принят Коняевым за брандер столкнулся с одной из горящих шебек и тоже загорелся. Оставшиеся восемь шебек и один фрегат, под флагом самого кабудан-паши Мустафы, были отбуксированы к Лепантскому проливу. На следующий день, фрегат, получивший тяжелые повреждения, напоролся на мель и затонул.
На рассвете 9 ноября две шебеки, оставшиеся под Патрасской крепостью, были подожжены самими турками, а фрегат «Слава» сжег фрегат и две шебеки, севшие на мель в первый день сражения. Эскадра легла на обратный курс к острову Занте.(Закинф), расположенному напротив входа в Патрасский залив.
Разгром дульциниотской эскадры — последнего крупного соединения османов в Средиземном море был полным. Фактически это было повторением Чесменской победы.
Несмотря на более чем трехкратное превосходство в численности и вооружении, на удобную оборонительную позицию противника под прикрытием береговой артиллерии, русские не мешкая решили атаковать и добились полного успеха.
Потери с нашей стороны понес только экипаж линейного корабля «Чесма», который первым принял на себя огонь противника, пока «Граф Орлов» не справившись с управлением занимал положенное ему место в строю. На «Чесме» был убит убит лейтенант Козмин и ранены капитан-лейтенант Сергей Лопухин (потерял ногу) и пятеро матросов.
За это сражение капитан 1 ранга Коняев был награжден сперва орденом святого Георгия 4-й, степени с формулировкой «Был главным командиром при сожжении в Морее Дульциниатского флота», а год спустя — 3-й степени «За храбрые и мужественные военные подвиги, оказанные в последнюю турецкую войну, будучи командиром эскадры при сожжении Дулциниотскаго флота». Капитан 2 ранга Аничков и капитан-лейтенант Лопухин так же были награждены орденами святого Георгия 4-й степени.
Вплоть до конца войны османы более не решались дать бой русским на Средиземном море. Полное господство на этом театре боевых действий, в непосредственной близости от турецкой столицы, оказало существенное влияние на общий ход войны. Помимо потери морских коммуникаций с ключевыми провинциями, турки вынуждены были держать остатки своего флота для защиты Константинополя. Это серьезно облегчало положение азовской эскадры русского флота, которая к тому времени действовала и на Черном море и внесла решающий вклад в борьбу за Крым.
Капитан М.Т.Коняев продолжил службу на Балтике, командовал Ревельской эскадрой, в 1779 г. взял отпуск по болезни, а в 1782 г. ушел в отставку и проживал в своем имении в Тверской губернии. Скончался он в 1789 году, в возрасте 62 лет и был похоронен в древнем Желтиковом монастыре, разрушенном в 1930 — 1940 гг.
Капитан П.Н.Аничков так же вернулся на Балтийский флот, затем вновь, как и до начала Архипелагской экспедиции, командовал яхтой Екатерины II. В 1779 г. с почетом был отправлен в отставку в чине капитана бомбардирского ранга. С 1786 и до смерти в 1789 г. был предводителем дворянства Новгородской губернии.
Иван Войнович по окончании войны перешел на дипломатическую службу С 1779 — 1788 г. он был генеральным консулом Российской Империи в восточном Средиземноморье — на Архипелаге, Ионических островах, Далмации и Триесте, где он и скончался в 1791 г.
Его двоюродный брат Марко Войнович сделал блестящую карьеру: был капитаном императорской шлюпки, командиром Каспийской флотилии, побывал в плену у персов, стал одним из основателей Черноморского флота и воевал против турок и во вторую екатерининскую войну 1787 — 1791 гг, дослужился до адмирала, был директором Николаевского штурманского училища и вышел в отставку в 1805 г. Скончался два года спустя в Витебстке в возрасте 57 лет. В честь него названа Графская пристань Севастополя.
Герой Чесмы Фома Макензи в 1783 г. был произведен в контр-адмиралы и принял командование Севастопольской эскадрой. Именно им были заложены первые постройки давшие начало городу, в т.ч. и каменная пристань, постройку которой завершил Войнович. В 1785 г. на Макензи был обвинен в растратах казенных средств, но в январе 1786 г. он скончался, расследование так и не было завершено, но похоронен флотоводец был с соответствующими почестями.
