Первое
Удалены все ссылки на Минские соглашения. Их было две. Прямая — в статье 7, где говорилось, что Украина обеспечивает «приоритетность выполнения положений по безопасности» этих документов. И косвенная ссылка — в преамбуле, где Россия обвинялась в нарушении «достигнутых на международном уровне договоренностей», в частности путем: «систематического несоблюдения режима прекращения огня». Теперь же в этом несоблюдении Киев видит просто «нарушение принципов и нормы международного права». Однако из-за исключения даже намека на Минские соглашения, установившие такой режим, это обвинение повисает в воздухе. Ведь право вооруженных конфликтов не предполагает постоянного прекращения огня. Оно лишь запрещает или ограничивает определенные средства вооруженной борьбы (например, целенаправленную стрельбу по гражданским объектам и гражданскому населению).
Второе
Еще четче проводится мысль, что ДНР и ЛНР — это не самопровозглашенные государственные образования, а структуры российской власти («оккупационная администрация»). Так, изменениями в преамбуле все военные подразделения народных республик просто напросто объявлены российскими вооруженными формированиями, тогда как ранее утверждалось лишь то, что они поддерживаются и контролируются Россией. Вот как выглядит этот фрагмент:
«Российская Федерация совершает преступление агрессии против Украины и осуществляет временную оккупацию части ее территории с помощью вооруженных формирований Российской Федерации, состоящих из регулярных соединений и подразделений, подчиненных Министерству обороны Российской Федерации, подразделений и спецформирований, подчиненных другим силовым ведомствам Российской Федерации, их советников, инструкторов и регулярных незаконных вооруженных формирований, вооруженных банд и групп наемников, созданных, подчиненных, управляемых и финансируемых Российской Федерацией».
Понятно для чего это делается. Чтобы настаивать на выводе всех подразделений ДНР и ЛНР на российскую территорию, не допустив их преобразования в народную милицию, которое допускает текст Минских соглашений. Кстати, приведенная формулировка придумана не сейчас и не на депутатском уровне. Она возникла еще в изначальной редакции закона, которая была подготовлена СНБО и администрацией президента, и появилась в СМИ в июле. Но к первому чтению текст изменился, возможно, под давлением Запада.
Третье
Рада утверждает, что в соответствии с Гаагской и Женевской конвенциями Россия как страна-оккупант «обязана обеспечить защиту прав гражданского населения и создать необходимые условия для его жизнедеятельности». Но этот призыв бумерангом ударяет по Украине. Ведь в этих конвенциях сказано, что страна-оккупант не должна оставлять население без средств существования, она вправе взимать там налоги и управлять государственными предприятиями. Следовательно, раз Украина апеллирует к этим документам, она не должна считать криминалом работу шахт и заводов в ДНР и ЛНР.
Четвертое
Повышается роль отдельных чиновников. Так «факт окончательного вывода и полного отсутствия российских вооруженных формирований» на Украине, должны устанавливать министры обороны и внутренних дел в совместном представлении президенту. Объективно для такой задачи глава МВД совсем не обязателен. Но так депутаты подчеркивают особое место Авакова и по сути выражают абсурдную надежду на то, что либо конфликт быстро решится на украинских условиях, либо нынешний министр останется в должности неопределенно долгий срок.
Также Кабмин должен создать «межведомственный координационный орган с целью обобщения правовой позиции государства в вопросе отпора и сдерживания вооруженной агрессии Российской Федерации». Ясно, что должность главы такого органа, будет иметь немалый политический вес.
Пятое
Определяются территории, где будет действовать особый правовой режим без введения военного положения.
Таких территорий два вида. Первый — это «зоны безопасности, прилегающие к району боевых действий». Там силовики имеют право проводить личный досмотр граждан и транспортных средств, задерживать граждан без документов для установления личности, закрывать участки местности для их прохода и проезда, проникать в дома и на земельные участки. Получают они и право использовать в служебных целях средства связи и автомобили граждан, правда, с согласия последних, но понятно, как легко получить согласие в такой обстановке.
Когда в ноябре этот закон обсуждался в комитете по обороне и госбезопасности, депутат от «Батькивщины» Алексей Рябчин назвал эти меры, попыткой де-факто ввести военное положение. Он беспокоился, что ограничить права людей смогут даже в Краматорске и Старобельске, которые находятся относительно далеко от линии соприкосновения. И по сравнению с тогдашней редакцией почти все осталось на месте — исчез лишь пункт об использовании военными жилья граждан в служебных целях.
Закон предполагает, что границы упомянутых зон, определяет начальник Генштаба ВСУ по представлению командующего объединенных сил (этими силами закон именует совокупность формирований ВСУ МВД и других ведомств в Донбассе). Никаких критериев прилегания к району боевых действий, например в виде расстояния от линии соприкосновения, проектом не упомянуто. Поэтому и Старобельск, и Краматорск могут в этих зонах оказаться. А могут — не оказаться. Как решит Генштаб, так и будет.
Однако появился в законе и пункт «пребывание в районе осуществления мероприятий по обеспечению национальной безопасности и обороны, отпора и сдерживания вооруженной агрессии Российской Федерации в Донецкой и Луганской областях лиц, не привлеченных к проведению таких мероприятий, допускается с разрешения командующего объединенных сил». Но вот что такое «район мероприятий», чем он отличается от вышеупомянутой «зоны», и кто определяет его границы, не сказано.
А ведь по смыслу эта норма означает не только запрет посещать данный район без разрешения командования, но и необходимость таких разрешений даже для местного населения, имеющего там жилье. До сих пор нормы об ограничениях выбора места проживания и об эвакуации содержались только в законе о военном положения.
То есть предлагается, утвердить элементы военного положения в части Донбасса. Но раз военного положения юридически нет, то в стране все равно надо в срок проводить выборы. А вот его официальное введение их отменило бы, продлив пребывание этой власти. Впрочем, я еще раньше писал, что одно установление этим законом факта агрессии, может привести к тому, что КС обяжет власть признать состояние войны и ввести военное положение. А в появившемся сейчас заключении о законе главного юридического управления Рады говорится, что меры по «сдерживанию и отпору агрессии» должны приниматься в соответствии с нормами Конституции, «согласно которым Президент вносит в Верховную Раду Украины представление о состоянии войны». То есть парламентские юристы считают, что если не объявить войну России, закон будет неконстиуционным.
Шестое
Последнее отличие — единственное позитивное. Закон признаёт свидетельства о рождении и смерти, выданные в ДНР и ЛНР как документы, по которым можно получить соответствующие украинские свидетельства.
Также появилась норма о признании жителей самопровозглашенных республик на медицинские и социальные услуги на подконтрольной территории. Но это по сути декларация — а на практике реализацию этого права легко затруднить или обнулить, как реально происходит с выплатой пенсий.
В целом же ко второму чтению законопроект ужесточился, а в итоге может ужесточиться еще больше. Уже был прецедент с законом «Об образовании», когда комитет в последний момент все переиграл и депутатам раздали иной текст, чем был на сайте парламента. Также депутатам предстоит проголосовать за сотни поправок к закону о реинтеграции. Как правило, в Раде сейчас не набирается большинство за поправки любого рода: многие парламентарии просто прогуливают эти голосования. Но в данном случае есть поправки уж очень принципиальные, например предложение депутатов из «УКРОПа» о разрыве дипломатических отношений с Россией.
